Бессмертные карлики
Шрифт:
— Если я правильно понял вашего помощника, — сказал он, — то ваша поездка имеет отношение к профессору Сен-Клэру и его дочери?
— Совершенно правильно, — ответил Фиэльд непринужденно. — Случай натолкнул меня на путь Сен-Клэра. А теперь новые случайности заставляют меня следовать за внучкой. Ей грозит большая опасность.
— Теперь я понимаю. Если бы я что-нибудь подозревал, то ни за чтобы не отпустил ее из Орайо. Она посетила меня перед своим отъездом и была преисполнена мужества и надежды. Из ее слов я составил себе представление об опасностях, подстерегающих ее в дороге.
Фиэльд задумчиво выслушал учителя. Затем он сказал:
— Уважаемый сеньор, я питаю недоверие ко многим людям, но вам я доверяю. Прежде всего я должен сообщить вам, что Сен-Клэр умер.
— Я давно догадался об этом.
— Он умер далеко отсюда, на руках доброго индейца. Последний случайно оказался моим старым приятелем и послал мне все, что осталось после умершего: дневник и завещание. Я любознательный человек и намереваюсь довести до конца то, что не удалось профессору. Это, впрочем, длинная история.
— Я уже знаком с нею, — сказал учитель со вздохом. — Раймонд Сен-Клэр был хорошим человеком, но отчасти и фантазером. Он хотел найти бессмертных карликов. Однажды, в такую же темную ночь, как сегодняшняя, Сен-Клэр явился ко мне. Он знал, что я человек молчаливый. И утро наступило прежде, чем он докончил свой чудесный рассказ… Вы знаете его?
— Отчасти.
— Тогда вы знаете, что однажды в Лимский госпиталь принесли индейца племени Коло. Он страдал болезнью, которой никто не мог объяснить. Позвали Сен-Клэра… Индеец лежал в странном припадке. Он страшно исхудал и едва мог говорить. Но, кроме этого, нельзя было открыть никаких признаков болезни. Однако, при подробном исследовании Сен-Клэру удалось заметить небольшой шрам на шее этого человека. Он почти совсем сросся, но, по-видимому, происходил от весьма глубокой раны. Потом Сен-Клэр нашел вокруг шеи индейца полосу, шириною в два сантиметра, похожую на след металлического ошейника. Это навело его на раздумья. Повторное внимательное исследование показало, что пациент был каким-то образом отравлен неизвестным ядом, ослабившим и поразившим известные группы мозговых клеток. Этим объяснялась его апатия.
Различными экспериментами Сен-Клэру понемногу удалось нейтрализовать действие яда. Человек стал медленно выздоравливать. Но в то же время, как возвращалось к нему сознание, показались другие опасные симптомы, а именно, странное беспокойство, возраставшее порою до ужаса. Все чаще и чаще просыпался он среди ночи, издавая дикие крики, от которых содрогался весь госпиталь.
Сен-Клэр начал понимать, что этот человек пережил, должно быть, нечто страшное и что ужасные воспоминания об этом препятствовали его выздоровлению.
Между тем, наступил день, которого с таким нетерпением ждал Сен-Клэр. Человек заговорил. Сначала неуверенно, словно ребенок, но потом все яснее и понятнее. Он как будто хотел сообщить что-то, что мучило его сознание. В течение месяца Сен-Клэр понемногу узнавал тайну, сгубившую жизнь столь смелого индейца.
После этого однажды его нашли мертвым на постели. Но тайна его не умерла с ним. Теперь я знаю,
— Это необыкновенная история, — сказал Фиэльд. — И, если взглянуть на нее при свете, который проливается дневником Сен-Клэра, то мы находимся перед одной из величайших загадок бытия. И меня не удивляет, что великий исследователь рискнул своей жизнью, чтобы проникнуть в тайну, которая стирает границы между жизнью и смертью. Сен-Клэр стоял на пороге этой тайны — он заглянул в нее через дверь бессмертия. Он не вернулся живым оттуда… То, чего не мог завершить старый человек, должно удастся другому.
— Вы хотите сами?..
— Да.
— Несмотря на то, что вы знаете всю опасность, весь ужас?..
— Кет опасности и ужаса, которые были бы достаточно велики, чтобы заградить путь человеческому духу исследования. Я хочу попытаться пройти тот путь, который еще отделял Сен-Клэра от полного знания… Но прежде я должен спасти его внучку от западни, которую ей расставили.
Тут Фиэльд рассказал обо всем, что он услышал от Вальдеца.
Учитель сильно побледнел, когда узнал, что Антонио Веласко был замешан в это дело.
— Этот орех вам трудно будет разгрызть, — сказал он и с испугом осмотрелся вокруг. — Черный Антонио — тайная сила в этой стране. Он злой дух Перу. Повсюду он имеет своих приспешников. Нет ни одного проводника мулов в этой местности, который бы осмелился поступить против его приказа… Это было бы равносильно смерти. Будьте осторожны, доктор, — он не только кровожаден и жесток, но также и дьявольски хитер.
Фиэльд пожал плечами:
— Я вырву из его рук внучку Сен-Клэра, хотя бы мне пришлось объездить за ним всю землю!
— Это будет стоить вам жизни…
— Посмотрим… но теперь нам надо ехать. Готовы ли животные?
— Они стоят во дворе. Я достал вам хорошего проводника. Это капеллан здешней церкви. Вы можете на него положиться… Но я очень хотел бы снова увидеть вас живым и невредимым. И в случае, если вы нагоните донну Инесу раньше, чем ее настигнет Антонио, тогда пришлите ее ко мне. Она здесь в безопасности.
— Непременно… Благодарю вас за все… Мы увидимся снова.
Фиэльд поспешил выйти.
— Хорошо, если бы я верил этому так же, как он, — прошептал старый учитель и погрузился в раздумье.
ГЛАВА XVIII. Монтана
Стояло прохладное утро. Солнце только что встало и зажгло огнями огромные снежные вершины на западе. Маленькая экспедиция уже двое суток двигалась по узким тропинкам Монтаны.
— Не надо торопиться с самого начала, — промолвил проводник, гладко выбритое лицо которого одно лишь напоминало о его духовной службе. В остальном он скорее был похож на горца, который мог быстро перейти от слова к делу в случае опасности. По тому, как он сидел в седле, как он зорко оглядывался кругом, как уверенно выбирал самые удобные тропинки, нельзя было не заметить, что ремесло проводника преобладало з нем над призванием церковника. Он осторожно оглядывался на каждом повороте, словно опасаясь погони.