Бессмертные тоже плачут
Шрифт:
– Приму к сведению, Лев Игоревич, - процедила в ответ Василиса.
Лавров, тоже находящийся в кабинете, понятливо поднялся, кивнул Васе и Дмитрию Павловичу и ретировался вслед за начальником в коридор.
Они остались один на один.
Дмитрий достал из кармана пальто удостоверение и продемонстрировал коллеге.
– Дмитрий Павлович Огнев. ОБСП, - проговорил он еще раз в слух.
– И что это за отдел такой? Впервые слышу, - нахмурилась девушка.
– Раз ни разу не слышали, вам же лучше. Давайте будем считать, что это отдел борьбы с… серьезными
Кравцова продолжала недоверчиво на него смотреть.
– Ваш начальник в курсе, кто я такой. Поэтому, давайте опустим формальности, и Вы расскажите, что уже выяснили. Это упростит дело нам обоим.
– Вы забираете у меня это дело? Оно переходит ОБСП? – руки у Василисы опустились. Она знала, что если долго не будет никаких подвижек, то дело отдадут более опытным следователям. Но девушка не ожидала, что настолько быстро. Она и поработать-то толком над ним не успела. Только начала находить какие-то зацепки, и теперь все? Конец?
– Нет, пока нет. Но какое-то время нам все же придется поработать вместе. Надеюсь, что напарники из нас получатся неплохие, - Дмитрий усмехнулся.
Эта его усмешка, которая могла ввести большинство женщин в состояние близкое к влюбленности, на Василису действовало совершенно иначе. Она ее раздражала.
Люди погибают, две жертвы в городе, а он улыбается. Старается быть приветливым, но она видит его насквозь. Заносчивость, как и у всех мужчин бьет просто ключом. Он знает, что неотразим. Знает, какое впечатление производят его костюм и пальто. Но при этом он продолжает надеяться, что она примет за чистую монету эту наигранную вежливость и галантность?
– Присядем? – спрашивает мужчина, показывая на два стула. Будто это он находится в своем кабинете, а Василиса просто заглянула к нему.
– Конечно, как это я Вам не предложила, - с нажимом произнесла она, садясь за свой стол. – Вы можете взять вон тот стул.
Стул, который предложила Василиса гостю, был самый неудобный во всем офисе. Он специально стоял возле стены, потому что иначе шатался – одна ножка по какой-то причине была немного меньше своих собратьев.
Дмитрий взял предложенный стул, сел на него и даже не подал вида, когда тот слегка покачнулся. Мужчина был совершенно спокоен и расслаблен, даже с учетом того, что ему приходилось постоянно поддерживать равновесие, не давая стулу шататься.
Кравцова надеялась, что в таком положении сотрудник ОБСП станет менее уверенным в себе, ведь если тебе не удобно сидеть, ты начинаешь нервничать, ерзать на своем месте, чтобы найти более удобное положение. Но ничего из этого Василиса так и не смогла понаблюдать.
– И так, расскажите мне все, - облокотившись обеими руками на стол, и наклонившись в сторону Кравцовой, елейным голосом попросил Дмитрий Павлович.
***
Как бы Васе не хотелось докладывать все, что она выяснила этому напыщенному индюку, но все же пришлось.
Она честно выложила все. И про бомжа в Куйбышеве, и про Калинин, и
– Я считаю, что он начинает убивать все чаще. В первый раз это было спонтанное убийство. Скорее всего пробное. Вряд ли наш маньяк к нему особо готовился. Затем затаился на какое-то время. Возможно, сбежал в другой город, чтобы скрыться от возможного преследования. А когда понял, что его не разыскивают, снова убил, - проговорил Дмитрий, тщательно изучив материалы.
– Почему вы думаете, что первое спонтанное? – удивилась Василиса. – Мне наоборот кажется, что маньяк тщательно готовился к нему. Искал жертву. Выбрал самую незначительную. Какого-то бомжа. Еще и место отдаленное, заброшенное, где его вообще могли не найти.
– Просто поверьте моему опыту, он не готовился, - усмехнулся Дмитрий.
***
Рита уже больше трех недель сидела в заброшенной квартире вместе с Валеркой. Старалась не выходить на улицу, чтобы случайно не сорваться.
Они почти все время спали, и толком даже не разговаривали. Ждали неизвестно чего.
Ритку ломало. Словно все это время она была под наркотиками, и теперь началась ломка. Ночами впивалась зубами в подушку. Ее лихорадило. Руки тряслись. Как только закрывала глаза – видела людей с прокушенными шеями, на языке появлялся привкус крови.
– С тобой все нормально? – спросил как-то Лагунов, обратив внимание на девушку, сидящую в углу комнаты и пустыми взглядом смотрящую куда-то вперед. Ее руки при этом продолжали перебирать бусины на браслете.
– Нет, - тихо прошептала Рита потрескавшимися губами.
– Хочешь есть? – удивился Лагунов, который еще нормально держался после последнего приема крови. Шарова только кивнула. – Хорошо, давай сходим сегодня ночью в одну из больниц.
– Нет, - опять ответила девушка.
– Но ты голодна.
– Я не пойду. Не могу. Наброшусь еще на кого-нибудь, - ее голос был похож на шелест.
– Вроде бы хорошо держалась эти полгода, не набрасывалась. Ладно, я сам схожу. Тебе еще чего-нибудь принести? Может, одежду какую-нибудь? На улице холодрыга, а ты бегаешь в одной рубашке. Люди могут не понять.
– Делай что хочешь, я все равно не выйду больше на улицу, - она поменяла свою позу и просто легла на пол, прислонившись щекой к полу.
Валерка не знал, что делать с Ритой. Если раньше она огрызалась, сбегала, то сейчас ее словно подменили. Эта апатия. Нежелание двигаться.
– Скоро вернусь, - он вышел за дверь.
***
Надо было почаще выбираться на улицу. Оказалось, что за месяц очень многое может измениться. Листва с деревьев совсем опала. Ледяной ветер гулял по улицам, будто был единственными хозяином здесь.
Прохожих с каждой минутой становилось все меньше. Валерка шел быстро, засунув руки в карманы. Старался не привлекать особо внимания, он все еще не был уверен, что родители смирились с его смертью.
Первую неделю, после того, как его похоронили, парень приходил к дому по вечерам, взбирался на дерево, которое росло возле, и смотрел в окна, как отец и мать ужинают.