Бессмертные
Шрифт:
Тело снова сотряс жестокий спазм, заполняя рот очередной порцией алой жидкости. Отплевавшись, Розали дала волю слезам. Стекая вниз по щекам, они увлажнили уже запекшуюся и потрескавшуюся кровь.
Девушка не знала, как долго лежит на этой улице, но казалось, что с её возвращения от давней подруги прошло не одно тысячелетие. Розали ходила к ней полюбоваться новорождённым малышом. Но стоило встретиться с дьявольским блеском во взгляде Ройса на обратном пути, как время остановилось.
В глазах Ройса не было никакого восхищения, с которым любящий жених смотрит на свою
Вызывая очередной приступ кашля, рот наполнился кровью, которая стала стекать с губ. Тело покрывали множественные царапины и синяки, но именно на лице красовались самые страшные ушибы.
— Никто больше не захочет тебя, когда я закончу… Что чувствуешь? Я стану первым и последним, кто поимеет тебя, — шипел он на ухо.
Стыд заполнил сердце, а ярость окутала сознание. Мужское естество Ройса проникло в женскую плоть, причиняя страшные муки. Его руки были повсюду. Желудок сжимался от отвращения.
«Я собиралась выйти за него. Сделать отцом своих детей. Связать жизнь с ним, с этим… монстром».
Горячие слёзы обжигали расцарапанную кожу щёк; Розали провела на морозном воздухе уже несколько часов — в это время года в Нью-Йорке становилось довольно холодно. Царапины покрывались грязью и сажей каменной кладки дороги, ухудшая боль.
«Я хочу умереть».
Холодный воздух сплетался с мрачной тишиной. Голова беспомощно опустилась на землю, и из горла вырвался кашель. Взгляд упал на руку. Кровь сочилась из глубоких ран по запястью, сливаясь с глянцевым лаком на ногтях. Буквально вчера Розали ходила в универмаг в отдел с косметикой и просила «яркий, кроваво-красный оттенок». Жестокая ирония.
Внезапный порыв ветра вернул в реальность и оповестил о том, что она не одна. Розали покосила взгляд; избитые и опухшие веки не позволяли ясно видеть. Из фиалковых глаз, которые казались окровавленными и воспалёнными, потекли слёзы.
Примерно в двадцати ярдах стояла фигура. Высокий молодой мужчина в тёмном пальто держался в стороне от света фонаря.
От страха волосы на руках и шее встали дыбом. Разум подсказывал — с этим мужчиной что-то не так. Крепко зажмурив глаза, Розали с огромным трудом перекатилась на бок. Боль пронзила тело, а последних сил хватило лишь на то, чтобы откашляться. Кажется, кровь начинала заливаться в лёгкие.
Розали силилась разомкнуть веки. Чёрный камень, покрывавший улицу, пропитался кровью, которая почти полностью раскрасила золотистые, разметавшиеся по земле локоны.
С трудом дыша, девушка застонала и попыталась отползти. Оглянулась и поморщилась от боли. Теперь мужчина подошёл ближе, и чутьё подсказывало, что нужно удирать отсюда, пока не произошло ещё что-нибудь ужасное. Туфли с тошнотворным скрежетом безуспешно старались протолкнуть изломанное тело вдоль улиц. Звук отражался от кирпичных зданий, нагоняя всё больше страха.
Но тщетно. Розали не чувствовала ног, а лёгкие уже не могли сделать полноценного вдоха. Рёбра и желудок словно раздробились
«Отдайся ему. Может, он закончит начатое и убьёт тебя».
От попытки опереться на лоб кончик носа ударился о тротуар, отчего слёзы потекли ещё сильнее. Всхлипы ломали и без того избитый организм. Розали услышала приближающиеся шаги и затряслась всем своим некогда изящным телом.
Воцарилась тишина, и мужчина встал перед девушкой на колени.
— Розали? — позвал он, аккуратно убирая с её лица пряди волос.
Она сразу же узнала молодого доктора, который переехал в их город несколько лет назад. Девушка не помнила его имени, но зато не забыла прекрасного доброго лица.
Мужчина осторожно перевернул её. От вновь нахлынувшей в спину боли Розали закатила глаза. Страдальческая гримаса исказила лицо доктора, и он тут же сгрёб Розали в охапку. Девушка ревела и приглушённо всхлипывала, пока они летели вниз по улице. Ночной воздух жалил свежие порезы и ожоги от сигарет. Девушка продолжала плакать и желать лишь одного: безболезненного облегчения смерти.
«Почему я не могу просто умереть? Конец должен быть не таким. Смерть успокаивает».
Розали просила жизнь оборваться.
Но смерть не приходила.
Когда девушка смогла разглядеть место, в которое попала, она почувствовала холод и жёсткий операционный стол в каком-то незнакомом доме. Глаза застлали слёзы и паника, от боли в голове не возникало ни одной связной мысли.
Розали вопила, стонала и задыхалась, пока яростный огонь растекался по венам. Он проникал в конечности, в живот, в лёгкие, в горло, в сознание и в сердце. Столько неописуемых мучений.
— Уб-бейте м-меня, — на последнем издыхании выдавливала она. — П-пожалуйста… уб-бейте меня.
Тело пробило дрожью; огонь так быстро охватывал жилы, что, казалось, Розали попросту упадёт со стола. Но сейчас это не имело значения. Девушка разваливалась на части, превращалась в кучу обугленного пепла.
Глаза распахнулись. Челюсть задрожала, скрипя зубами, и мучительное пламя снова сомкнуло веки. Розали напряглась и приложила максимум усилий, чтобы открыть глаза и разглядеть три фигуры. Одна стояла поодаль, а другие две прямо около операционного стола.
Помещение освещал тусклый свет, но богато отделанный кабинет всё равно оставался незнакомым. Доктор забрал Розали к себе домой, чтобы помочь? Вот бы он сжалился и убил бедолагу. Но огни ада продолжали пропитывать тело.
— Я н-не… хочу ж-жить, — с трудом выдавила девушка и закашлялась, выплёвывая очередной сгусток крови. Сознание едва ли воспринимало слова, которые надо было произнести, оно полностью отдавалось изнуряющему огню.
Холодная и гладкая мужская ладонь погладила руку Розали. И хотя температура кожи делала прикосновение практически невесомым, лёгкое сжатие кисти оказалось подобно муке. Каждая клетка организма отозвалась острой болью. Розали зажмурилась, постаралась унять дрожь и уменьшить контакт тела с поверхностью стола.