Бессмертные
Шрифт:
Я нахмурилась.
– Думаешь, это хорошая идея?
– О, дааа, - он все еще не смотрел на меня.
Мне хотелось схватить его и притянуть к себе, но придется подождать. Я ненавидела его за это. Прежний Торин открыто посмотрел бы на меня и получал удовольствие от моей реакции на его выходки.
– Они и так считают меня ведьмой. Колесо, которое нельзя пробить, только больше их в этом убедит.
– Мне все равно, что они подумают, - заворчал он.
– Твоя безопасность важнее.
По крайней мере,
– Но мне не все равно. Я хочу, чтобы всего этого, - я жестом указала на машину, - не было.
– Так и будет. Смертные держатся подальше от того, что их пугает. Скоро они отстанут от тебя, не так уж все и плохо.
– Так говорят только одиночки.
Он усмехнулся:
– Так и есть. Кстати, тебе надо больше брать за свои гадания с тех, кто осмеливается просить. Как насчет тысячи?
– Ах, ты коварный...Ты все подслушал?
– Не мог удержаться. Они верят всему, что ты говоришь и...
– его голос сошел на нет, как только наши взгляды, наконец, пересеклись. Усмешка тоже исчезла с губ, а в глубине сапфировых глаз начало загораться синее пламя. Мы находились так близко друг к другу, что я могла пересчитать ресницы на его глазах.
«Как он мог забыть такие моменты, когда мы смотрели друг на друга и терялись в нашем собственном маленьком мире?»
Его взгляд опустился на мои губы, и я перестала дышать. Это было, как если бы он дотронулся до них. Губы закололо, и я приоткрыла их, словно приглашая. Стоило приблизиться на пару сантиметров, и мы бы поцеловались.
Наверное, он подумал о том же, потому что он приблизился ближе, его глаза теперь горели.
Над нами раздался голос, и я тут же подняла голову вверх. Эрик. Я совершенно забыла о его присутствии. Судя по хмурому выражению его лица, он догадался, и это ему очень не понравилось. Щеки запылали.
– У меня тренировка, увидимся позже, - сказал Эрик сквозь зубы и развернулся.
Торин не обращал на него никакого внимания и продолжал смотреть на меня с выражением, будто сам не знал, что хочет сделать, схватить меня и поцеловать или убежать. Мне хотелось проводить с ним больше времени, но теперь это казалось невозможным.
Вздохнув, я поднялась на ноги.
– Эрик, подожди, - он не останавливался. Я догнала его только, когда он остановился у своего джипа.
– Эрик...
– Веснушка? Насколько ты была близка с Торином, пока не вмешались Норны?
– он практически рычал.
Мне не хотелось, чтобы он так обо всем узнал.
– Мы общались иногда.
– Иногда? Он называет тебя по прозвищу, Рейн. По кличке, которую ты с детства ненавидела. Ты встречалась с ним у меня за спиной?
Теперь мое лицо горело.
– Все не так. Он был моим соседом, Эрик, поэтому мы разговаривали, и однажды он подвез меня до дома.
Он сощурился. Мне хотелось
– Вы целовались?
– Эрик, - выдохнула я.
– Полагаю, это значит, да, - он стрельнул глазами на Торина.
– Ублюдок.
– Не надо. Ты не понимаешь.
Он рывком открыл дверцу джипа и задержался на секунду, прежде чем сесть внутрь. Он смотрел на меня и улыбался, но это была грустная улыбка.
– Вообще-то, я все отлично понимаю. Он соблазнил тебя. Тебе семнадцать, а он гораздо старше и опытнее. Исцелил тебя, хотя не должен был, и готов поспорить, он сказал тебе, что он Валькирия. Им нельзя рассказывать Смертным о таких вещах.
– Он не соблазнял меня, - возразила я. Я переглянулась через плечо и увидела, что Торин наблюдает за нами. Надеюсь, он не слышит наш разговор.
– И это Эндрис, а не он, рассказал о Валькириях. Когда был выпускной бал. К тому времени Торин уже исчез.
Эрик нахмурился, уступая мне.
– Что ты хочешь сказать?
– Что все гораздо сложнее, чем кажется, - мне хотелось выложить ему всю правду обо мне и Торине. Я ненавидела хранить от него секреты. Но, пока я не узнаю, что Норны имели в виду, когда говорили, что Эрик нуждается в моей помощи больше, чем Торин, я должна действовать очень осторожно. В отличие от Эрика, я не сомневалась в Норнах. Должна быть причина, почему Эрик рос на Земле.
– Давай, поговорим сегодня вечером. Я тебе все объясню.
Он смотрел то на Торина, то снова на меня. На секунду, мне показалось, что он скажет «нет». Но я вздохнула с облегчением, когда он кивнул:
– Хорошо. Сегодня.
Эрик менялся, и мне это не нравилось. Мне не давало покоя, что он несколько раз сказал «Смертные», словно мы вовсе не росли вместе, не дрались за какую-нибудь мелочь в песочнице, лопатку и ведерко, будто не спали в одной комнате во время обеденного сна или ночевки. Мне хотелось, чтобы вернулся прежний Эрик. Он был более ласковым, самоуверенным, но очень милым.
Я подождала, пока он не уедет, и вернулась к Торину. Я не могла понять, что значило его выражение лица. Он стоял, спрятав руки в передние карманы.
– У него проблемы?
– спросил он.
«Ты его проблема», - хотелось сказать мне.
– Он переживает за меня. Вот и всё. Спасибо, что починил мою машину.
– Пустяки. Он твой парень?
Я уставилась на него. Может, до меня, наконец, добрался стресс, потому что от этого вопроса стало больно. Мне хотелось накричать на него, сказать, что это он мой парень, хотя я понимала, что не его вина, что он не может вспомнить. Не надо было подходить к нему так близко. Я покачала головой, отвернулась, ничего не ответив, и рывком открыла дверь машины; но он не позволил мне ее захлопнуть.