Бессмертные
Шрифт:
Я вздернула голову.
– Оу, я должна была испугаться?
– Следовало бы. А теперь тащи свой милый зад в машину и уезжай, как можно быстрее.
Я сглотнула, во мне нарастало отчаянье.
– Я не боюсь тебя, Торин Сент-Джеймс.
Он придвинулся еще ближе, его дыхание опаляло мое лицо. Воспоминания о наших поцелуях будто насмехались надо мною. Мне хотелось схватить его, притянуть к себе и заставить вспомнить, хотелось, чтобы он задрожал, чтобы у него перехватило дыхание.
– Только потому, что я не люблю кошмарных отношений с язвительными маленькими Смертными
Мысли о поцелуях смыло, как волной. «Язвительные маленькие девочки?» Мне хотелось врезать ему.
– Ты мудак.
Он засмеялся:
– Вот мы и сдвинулись с точки.
– Ненавижу тебя.
– Так даже лучше. Не забудь этого, когда придёшь ко мне домой за знаниями, - добавил он и улыбнулся той самой улыбкой, которую я когда-то считала сексуальной. Сейчас от её вида мне хотелось пнуть его.
– Я постараюсь не попадаться тебе на глаза, но ничего не обещаю. Поэтому прибереги свои едкие замечания. Что насчет твоей надуманной девчачьей влюбленности, она пройдёт. Всегда проходит.
– Она прошла уже после «недоразумения», - выпалила я, села в машину и захлопнула дверцу. Он самый мерзкий, безмозглый парень из всех, кого я когда-либо встречала. «Девчачья влюбленность?» Это была последняя капля.
Он смотрел на меня в окно, затем развернулся и медленно направился к своему харлею. С каждым его шагом, сердце пронзали острые иглы. Если я думала, что раньше было больно, то теперь все было хуже в раз так десять.
Я не знаю, сколько я так просидела в машине, упиваясь своей болью, пытаясь найти способ, как стереть из сердца любой намёк на чувства, что я питала к нему. Надо было пнуть его. Готова поспорить, я бы отправила его в полёт через всю парковку. Или сама бы ударилась. В конце концов, он Валькирия и нечеловечески силен. Интересно, откуда у меня взялась эта сила. Может, её в младенчестве дали Норны, когда исцелили меня. Что они еще сотворили со мной?
Через несколько минут я уже стояла перед «Миражом», нашим семейным магазином. Когда я открыла заднюю дверь, как обычно, раздался раздражающий звон, привлекая внимание Джареда. Он улыбнулся и помахал мне. Он был здесь единственным работником, помимо моих родителей. Теперь, когда папа вернулся, мама отпустила временного сотрудника. Я осмотрела основной зал.
– Где все?
– спросила я.
– Твоя мама только что ушла, а папа в своем кабинете, - разъяснил Джаред.
– Он ведь там без клиентов?
– Да, можешь зайти, - я прошла мимо выставленных зеркал и картинных рам. Большинство товара хранилось в задней комнате, поэтому здесь было достаточно места, чтобы ходить и рассматривать все. Хотя мы изготавливаем картинные рамы для мебельных магазинов и делаем некоторые заказы для музея искусств в Портленде, основными покупателями остаются Валькирии. Надо близко присмотреться, чтобы заметить руны на рамах больших зеркал, которые Валькирии обычно используют в качестве порталов. Мы поставляем их по всему миру.
–
– послышался низкий папин голос после того, как я постучала.
Я просунула голову в кабинет и увидела, что он работал за своим ноутбуком.
– Ты занят, пап?
– Для тебя нет, - он жестом махнул, чтобы я вошла, и поднялся.
– Я хотела заскочить, посмотреть, как идут дела, - слезы грозились сорваться с глаз. Я подошла ближе и обняла его. Когда он попытался отступить, я только крепче сжала объятие.
– Котенок?
– Все хорошо, пап. Просто сегодня мне нужны крепкие обнимашки. Вот и все, - пробормотала я. Он еще был очень худой после крушения самолета и болезни. С загаром после круиза он уже не выглядел, будто его морили голодом, но до прежней формы ему еще далеко.
Он поцеловал меня в лоб.
– Все настолько плохо?
– Ужасно, - особенно недавняя встреча с одной упрямой Валькирией. Я выпустила папу из рук и, робко улыбнувшись, уселась в кресло, стоявшее напротив стола.
– Мне надо сделать тонны заданий, чтобы всех нагнать. Прочитать горы конспектов, подготовительные тесты...Бррр, - я растеклась по креслу. Папа снисходительно посмотрел на меня.
– Понимаю, я должна быть рада, что учителям не плевать на меня, и я буду, как только мои оценки поднимутся со дна. Но прямо сейчас, мне хочется просто кричать.
Он засмеялся:
– Ну, так вперед. Никто, кроме меня, не услышит, а я не против. Соскучился по твоим воплям.
Я закатила глаза. Всегда поддержит. Я качнула головой в сторону компьютера.
– Над чем работаешь?
– Счета. Скука смертная.
– Я думала, мама уже их сделала.
– Да, - он пролистал бухгалтерскую книгу.
– Она проделала потрясающую работу, но не помешает иметь несколько копий в разных форматах.
– Где, кстати, она?
– ее пальто не висело на вешалке у двери.
– Она пошла домой за еще парой книг. Должна вернуться с минуты на минуту, - он поднялся и потянулся за своим пальто.
– Пошли на улицу. Куплю нам кофе.
– Ура!
– подскочила я.
– Думала, ты никогда не предложишь.
Он засмеялся:
– Я думал, ты пришла навестить меня.
– Так и есть, потому что знала, что ты не забыл нашу традицию, - сколько себя помню, всякий раз, когда я забегала в магазин после школы, мы ходили в Caf'e Nikos вниз по улице и брали там горячий шоколад и пирожные. Когда мне исполнилось пятнадцать, горячий шоколад заменил латте без кофеина.
Я обняла его руку, и так мы вышли из магазина. На улице было холодно, сыро и немноголюдно. В кафе сидели свои постояльцы, большинство из них местные художники и студенты. Некоторые, склонившись над своими ноутбуками, пользовались бесплатным wi-fi, который раздавал Николаус. Другие что-то оживленно обсуждали за своими столиками.
– Тристан, рад, что ты снова с нами, - сказал Николаус, обнимая папу.
– Рад быть снова с вами, дружище, - ответил папа.
– То, что с тобой произошло, просто ужасно. Хорошо, что авиалинии продолжали искать, - добавил Николаус. Он и папа выросли здесь и знали друг друга со старшей школы.