Бессмертные
Шрифт:
Вот именно так мысли об Эрике и Норнах отошли на второй план. Волна дрожи прокатилась через меня. Я потянулась и положила руки ему на грудь, тонкий материал рубашки не создавал барьера против тепла его тела.
– Ты знаешь, как тяжело прошла для меня эта неделя?
Я сглотнула, качая головой, желая, чтобы он прекратил говорить и поцеловал меня уже.
– Хочу тебя, говоря себе, что я не должен. Смотреть, как ты флиртуешь с этими идиотами Дрю и Кейтом. Желание защитить тебя от придурков в школе, и всегда этого мало, - он потерся своей щекой о мою, контакт, передающий тепло,
– Ты не представляешь, насколько я был близок к переходу от класса к классу на суперскорости и помечая всех рунами забывчивости.
Мои ладони сжались в кулак. Ожидание убивало меня.
– Ты защитил меня от журналистов.
– Этого не достаточно. Я планирую сделать больше, - он поцеловал мою скулу, уголок глаза, висок. Медленно, он спустился по моей другой щеке. Мои внутренности стали мягкими в ответ на его нежность, сердце колотилось. Наше дыхание смешивалось, когда он потер носом о нос, и я дрожала.
Почувствовав нетерпение, я сжала его скулы.
– Перестань дразнить меня.
Он усмехнулся, и звук пронзил меня.
– Забавно, ты все время дразнишь меня. Улыбкой. Взглядом. Прогулкой в комнату.
Он потерся губами о мои, целуя верхнюю губу, а затем нижнюю. Я прижалась к нему, потрялась в нем. Его вкус взорвал мои чувства, пока не осталась только одна мысль: Торин. Он стал причиной, по которой я дышала, все мои чувства были настроены на него. Если бы можно было слиться с другим человеком, мы были бы одним целым.
Он поднял меня, просунув одну руку под коленями, а другой прижал к себе, наши губы слились в поцелуе. Он что-то пнул, дверь, я предположила, и вошел в свою спальню. Зажегся свет, и дверь за нами закрылась. Он осторожно положил меня на кровать. Сент-Джеймс не дал мне ни минуты, чтобы осмотреться. Не то чтобы мне это было нужно. Раньше это была комната Эрика. Я знала, что она просторная и большая, как та, что находится через коридор. Мое внимание сосредоточилось на лице Торина. Я услышал звон бутылок сока, которые он принес с собой, когда он поставил их на стол, затем он опустился рядом со мной, и одна нога зацепилась за мою.
Ощущать его тело рядом с моим,... у меня перехватило дыхание. Он осыпал поцелуями лицо и шею, слегка прикусывая, и я задыхалась. Я прижалась к нему, нуждаясь в большем. Глухо рыча, он целовал меня в губы, посылая в водоворот эмоций и ощущений. Я могла часами сидеть с ним вот так. Навсегда.
Его пальцы скользнули вверх и вниз по моей обнаженной руке, прежде чем остановиться на моей талии там, где рубашка и джинсы оставляли полоску кожи. Он запустил руку под мою рубашку, и я перестала дышать. Ощущать его прикосновения на себе, выходило за пределы моих мечтаний. Я вздрогнула. Можно ли умереть от слишком сильных ощущений? Может быть, забывая дышать.
Я втянула воздух, смяла его рубашку, потянула и, подражая ему, нежно касалась его. Он вздрогнул и попятился. Конечно, я сделала что-то не так, я тоже замерла. Мои глаза смотрели на него. Взгляд Торина пылал, лицо напряглось.
– Не останавливайся, - попросил он глухим голосом. Затем сел и снял рубашку.
Я была как ребенок в кондитерской. Мои глаза пировали на его широкой
Он откинулся на подушку, скрестив руки.
– Двигайся вперед.
Я двинулась. Его кожа была горячей, гладкой, мышцы сгибались под моей ладонью. Несколько раз он задерживал дыхание, рассказывая мне без слов, что ему нравилось. Я осмелела, любя его.
Он поймал мое запястье, когда я добралась до его пупка.
– Достаточно.
– Но...
– Иди сюда, - прошептал он, изучая меня из-под ресниц.
Я поползла по его горячему телу, набросилась на него, как всегда фантазировала, и смотрела ему в глаза. По какой-то причине огонь в них потускнел.
Он откинул мои волосы назад и прижал мою голову, с серьезным выражением лица.
– Расскажи мне, что Норны сказали о Севилле.
Я моргнула.
– Сейчас?
Он усмехнулся.
– Да сейчас. Я должен затащить тебя в кровать к полуночи, и мы...
– он посмотрел на часы, - двадцать минут.
Я надулась. Я бы предпочла заниматься делом, чем говорить о Норнах, но по его выражению этого не произойдет. Я вздохнула.
– Во-первых, Эрик не человек. Он сын Балдура.
Торин напрягся.
– Балдура сына Одина?
– Да.
Торин тихо выругался и сел, заставив меня оставить удобное положение на его груди. Он поцеловал меня в губы, спрыгнул с кровати и начал ходить. То, как мышцы двигались на груди и животе, завораживало меня. У него было такое красивое тело. Худое. Жесткое. Мужское, не перекаченное.
– Это все объясняет, - пробормотал он.
– Поведение Лавании, почему он выглядел знакомым, когда я впервые увидел его, дерьмо, которое случилось сегодня вечером. У него такая мрачная и страшная сила, что им нужно было спрятать его здесь, - он сел, его голубые глаза были пронзительными.
–
Скажи слово в слово, что сказали Норны.
Когда я закончила, Торин снова стал ходить.
– Скажи что-нибудь, - попросила я.
Он продолжал шагать.
– Ты действительно начинаешь меня пугать.
Он остановился, и прищурился.
– Норны были правы. Ему понадобится защита, пока мы не поймаем то, что охотится за ним. Я не знаю, что произошло сегодня вечером, или если что-то повлияло на других... ох, тень. Он действовал странно, почти так же, как если бы наслаждался бойней.
– Это очень странно для того, кто ненавидит насилие. Я думаю, что он был одержим.
Торин сел рядом со мной, удивившись.
– О чем ты говоришь?
– Когда я пошла поговорить с ним, он не узнал меня. Я спросила его о Коре, и он понятия не имел, кто она такая. Тогда его глаза светились как-то странно. Когда он очнулся, то, похоже, был удивлен хаосом. Человек, которого мы видели, ухмылялся и фотографировал, был не тем Эриком, которого я знаю. У Норн есть что-то человеческое?
– Не то, чтобы я знаю, но они никогда не спят, это делает их идеальными сторожевыми псами.