Бессмертные
Шрифт:
– Да, я это имела в виду.
Он осмотрел мое лицо.
– Тогда повтори это снова.
– Я люблю тебя, Торин Сент-Джеймс.
Он выдохнул, притянул меня в свои объятья и уткнулся лицом в мои волосы. Он дрожал. Я обняла его руками, и мгновение мы просто качались.
– Никогда не переставай любить меня, - прошептал он.
– Никогда, - поклялась я.
Он поднял голову и изучил мое лицо в поисках сомнений.
– Ты теперь моя, Рейн Купер.
Это было не признание в любви, но я должна была довольствоваться
– И ты мой, Торин Сент-Джеймс.
Он усмехнулся, опустил голову и поцеловал меня. Это был не страстный поцелуй. Это было мило. Шепот благоговения. Обет беречь. Слезы застилали мои глаза. Когда он поднял голову, он вытер влагу с моих щек и смущенно улыбнулся мне.
– Прости, что всегда заставляю тебя плакать.
– Это слезы счастья.
Он убрал волосы от лица, его прикосновение было таким нежным.
– Когда я не нашел тебя на стоянке, то подумал, что потерял тебя. Я никогда больше не хочу чувствовать это снова.
– И я никогда не хочу ощущать, то, что почувствовала возле «Хаба». Ты действовал так, как будто мои слова ничего не значили для тебя.
Он прикоснулся лбом ко мне.
– Я имел в виду... они означают всё для меня, но я не хотел ничего говорить, потому что есть причина, по которой я вернулся сюда, Веснушка.
– Я думала, что ты здесь, чтобы пожинать плоды футболистов, а Кейвилл собирался быть вашей базой на пару лет.
– Это так, и мы здесь из-за игроков, но что более важно, я должен кое-кому. Я думал, что никому не буду рассказывать, особенно тебе, до тех пор, пока я не исполню долг, - он осмотрел мое лицо.
– Но я понял, что я не честен с тобой и с нами. Я не могу потерять тебя. Ты мне нужна. Я тебя хочу. Ты та, о ком я думаю каждую секунду с момента, когда я просыпаюсь, - крошечная улыбка скривила его губы.
– Ты даже вторгаешься в мои мечты.
Если это не было признание в любви, я не знала, что было. Я усмехнулась.
– Это не смешно, - сказал он, но углы его губ дрогнули.
– Так что это за услуга, которую ты должен другу?
Он улыбнулся и покачал головой.
– Извини, я не могу это обсуждать.
– Ты тоже раньше не рассказывал мне об этом, и смотрите, где это нас достало.
Он коснулся моего носа.
– Хорошая попытка. Ты не можешь обвинить меня, что я не сказал тебе то, что поклялся хранить в тайне.
Его взгляд переместился, и я проследила за его взглядом. У нас на кухне загорелся свет. Папа, должно быть, слышал джип Эрика.
– Я лучше пойду.
Руки Торина сжались вокруг меня, говоря, что он не хотел меня отпускать.
– Я возвращаюсь в кинотеатр, чтобы убедиться, что Эрик не наделает глупостей. Могу ли я прийти позже и держать тебя в объятьях, пока ты не заснешь?
Я усмехнулась, мне нравилась эта идея.
– Только если ты пообещаешь мне сказать, кому ты обязан.
– Я не могу, но я очень рад, что это наша новая
Мы поцеловались, а затем он проводил меня до парадной двери, ожидая, пока я не отпущу дверь и не войду внутрь.
Я заглянула в кухню, но никого не увидела. Странно. Тот, кто включил свет на кухне, исчез. Я пошла выключать свет и увидела, как ноги отца торчат из-за шкафа. Что он делал на полу? Наверное, что-то исправлял. Он всегда что-то мастерил в поздние часы.
– Пап?
Его ноги не двигались. Через меня прокатилась паника. Я не могла объяснить, как быстро я двигалась, но через секунду была в дверях, отделяющих гостиную от кухни, а затем смотрела на него сверху вниз.
– Мама!
– закричала я и упала рядом с его неподвижным телом. Его лицо было пепельным.
– Мама!
Мама вошла в кухню, руны на ее теле были видны через ее белое белье.
– Почему ты кричишь?
– Папа...
Ее глаза расширились, и она практически пролетела через кухню и опустилась на колени рядом со мной. Она подняла его голову и положила себе на колени. Папа застонал.
– С ним все будет в порядке, -
спокойно сказала она.
– У него шишка, но это не опасно для жизни.
– Он без сознания, мама. Это нехорошо, - мои руки дрожали, когда я потянулась к телефону.
– Я вызываю скорую помощь.
– Нет. Руны могут позаботиться о нем быстрее, - несмотря на ее спокойствие, она взглянула на меня, и я увидела тревогу в ее глазах. Она была напугана.
–
Позови кого-нибудь из дома по соседству.
Торин. Я направилась к двери, но он вышел из зеркала, когда я пересекла гостиную. Слезы облегчения бросились мне в глаза.
– Как...?
– Я говорил тебе, что всегда знаю, когда нужен тебе. Что-то не так?
Я указала на кухню:
– Папа... без сознания на полу.
Торин последовал за мной на кухню. Он обменялся взглядом с мамой, который я не могла описать, и, не говоря ни слова, встал на колени рядом с папой, в его руке уже было стило. Я вздрогнула, когда он начертил руны на руке отца, всматриваясь в его лицо, чтобы узнать о движении. Жизнь. Что-нибудь. Он не открыл глаза, но его цвет улучшился.
– Почему он не просыпается?
– спросила я, повысив голос.
– Он проснется, - сказала мама, подойдя ко мне.
– Отнесем его в комнату.
Руны появились на лице и руках Торина. Затем он положил одну руку под колени папы, а другую под руки и поднял, как будто тот ничего не весил. Папа, возможно, был худоват с момента его возвращения, но он был таким же высоким, как Торин.
– Он будет в порядке?
– прошептала я.
Мама кивнула.
– Да. Должно быть, он поскользнулся на кухонном полу. Я всегда говорю ему, чтобы он не ходил по кухне в носках. Они скользят.