Бессмертные
Шрифт:
закончил он, снова своим обычным голосом. Он покачал головой.
– Идиоты.
Я старалась не смеяться. Несмотря на его раздражающее пренебрежение к жизни, рассказ был забавным.
– Не называйте людей именами, - сказала я, направляясь к переднему входу.
Он последовал за мной.
– Они не люди. Это души, призраки. У тебя есть время поговорить?
Поговорить? Хорошо.
– Зависит от того, где Торин?
– Занимается, и Лавании здесь не будет до пяти. Она тоже помогала и
– Хорошо. Входи, - я отперла дверь и отступила, чтобы он зашел.
– Спасибо, - молодой человек сделал паузу, прежде чем войти.
–
Разве я не упомянул, что ты выглядишь довольно привлекательно в своем наряде?
Я фыркнула.
– Привлекательно?
– Великолепно?
Я скорчила гримасу.
– Тебе не нужно хвалить меня, Эндрис. Я уже согласилась поговорить с тобой.
Я закрыла дверь, поставив гобой и рюкзак у подножия лестницы. Эндрис посмотрел в сторону гостиной.
– Могу я что-нибудь выпить?
– спросил он.
– Конечно, - я махнула рукой в сторону бара.
Он достал стакан из шкафчика над раковиной и налил немного одного из алкогольных напитков моего отца.
– Хочешь?
– спросил он, поднимая напиток.
– В холодильнике позади тебя есть содовая.
Он достал одну, даже достал мне стакан. Обычно я просто пила из банки. Эндрис подошел к стойке и сел на табурет, потом сделал глоток.
– Итак, как в школе?
– Что? Ты пришел ко мне домой, чтобы обсудить школу?
– Нужна дробилка для льда, - он сделал еще глоток, и я поняла, что он нервничал. Странно.
– В школе нормально. Сколько душ вы принимали на тренировочной базе?
– Двадцать тридцать, я не помню.
– Ты знаешь, сколько футболистов умрет?
– Нет. Не особенно заботит, - он сделал еще глоток.
– Вот почему вы им не нравитесь?
– Гораздо проще сказать кому-то, кто не нравится и не заботиться о том, что они мертвы, поэтому я стараюсь не слишком близко сходиться с людьми. Торин, с другой стороны, любит. Это часть его... сущности.
Значит ли это, что Торин не испытывал проблем, сообщая людям, которых он любил, что они были мертвы? Я открыла банку, сделала глоток содовой и подождала, пока Эндрис скажет мне, в чем причина, почему он зашел ко мне. Он все еще колебался, потягивая свой напиток. Может быть, я должна успокоить его, сосредоточившись на чем-то другом.
– Ты помнишь, когда ты думал, что мы с Торином больше не собираемся быть вместе, и ты сказал, что он так много жертвует, и я понятия не имела?
Эндрис нахмурился.
– Я так сказал?
Я кивнула.
– Да. Что ты имел в виду?
Он закатил глаза.
– Ничего. Ты меня знаешь, всегда есть надежда получить ответ.
Я ему не поверила.
– Торин должен
– Он должен? Я уверен, что это не так важно, или я бы слышал об этом, - он наклонился вперед.
– Давай вернемся к моему вопросу. Ты обещала рассказать мне о Малиине.
Неудивительно, что он был беспокоен. Мое взаимодействие с его бывшей было причиной, по которой та превратилась в зло.
– Что ты хочешь знать?
– Все.
– Ты помнишь нашу первую встречу в парке во время игры фрисби?
Он поморщился.
– Да. Извини, я заставил ее ревновать. Я никогда не должен был флиртовать с тобой.
Я изучала его. Он винил себя за то, что она сделала?
– Не ты сказал ей напасть на меня, Эндрис. Она решила отреагировать так сама.
– Она когда-нибудь рисовала на тебе руны?
Я покачала головой.
– Нет.
Он поставил свой пустой стакан на стойку, встал и стал мерить комнату шагами.
– Это не имеет смысла. Она должна была. Может, ты этого не заметила. Единственный способ, которым Валькирии превращаются в зло, - это когда они наносят плохие руны на Смертных.
Мои мысли ежесекундно менялись, когда я пыталась вспомнить все, что произошло между мной и Малиной.
– В клубе она подумала, что я вышла на улицу, чтобы встретиться с тобой, и была очень зла. Она нарисовала руны на себе.
Он остановился.
– Я проверил ее книгу рун и не увидел злых.
Я понятия не имела, какие рисунки рун на ней связаны с ее книгой. Затем я вспомнила инцидент в бассейне.
– Она проводила Кору однажды ночью после тренировки.
Эндрис щелкнул пальцами.
– Вот что. После этого Кора стала странной?
– Да. Она почти выкинула нас на обочину по дороге домой.
– Ты заметила что-то новое в ней?
Я покачала головой.
– Нет.
– Интересно, почему Лавания ее недолюбливает?
Я фыркнула.
– Лавания не любит ее из-за Эрика. Она думает, что Кора недостаточно хороша, чтобы встречаться с ним.
– Вот дерьмо. Божество может общаться с любым, кого любит. Смертные, Валькирии, а еще Эльфы, другие божества, - он усмехнулся.
– Он мог бы даже встречаться с великанами. Что-то в Коре беспокоит ее.
Мне не нравилось такое отношение к ней.
– Да что угодно, - если плохие руны Малиины, выгравированные на Коре, заставляют ту давать злобные флюиды, обвинять стоит Малиину, а не Кору.
Эндрис нахмурился.
– О чем она думала? Пометив Смертного плохими рунами, Малиина обозначила свою гибель. Она никогда не найдет пути назад.
Эндрис казался таким грустным. Он все равно в нее был влюблен, что было так душераздирающе. Я коснулась его руки.
– Эй. Может быть, она вернется. Ты не можешь знать.