Бессмертный город
Шрифт:
– Чтобы жить, Мэдди.
– Я живу просто прекрасно, спасибо тебе большое, - надменно ответила она.
– Правда? Работая в утреннюю смену?
– смягчился он.
– Мэдди, ты всю жизнь должна работать в утреннюю смену. Я прошу тебя полетать со мной сегодня.
Мэдди открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, затем закрыла его. Он был невероятен. Всё же она была удивлена, осознав, как ускорился её пульс, и она могла почувствовать, как её сердце начало биться быстрее, стуча в груди.
– У меня тоже есть предложение, - попыталась она слабо.
– Перестань
– Джекс усмехнулся. Мэдди кинула взгляд на джинсы и худи, наброшенные на спинку стула.
– Я всё ещё зла на тебя, - сказала она.
– Понимаю.
– И ты не прощён за то, что случилось за ужином или, что ты мне солгал.
Джекс кивнул.
– Договорились. Встретимся внизу.
Джекс дотянулся до кармана и нажал на что-то. Сигнализация автомобиля защебетала на подъездной дорожке, прорезая ночной воздух.
– Я думала, мы будем летать?
– смущённо спросила Мэдди.
– Да, - сказал Джекс, вытаскивая ключи от его Феррари и звеня ими.
– Летать.
* * *
Феррари взревел, когда Джекс ловко развернулся, прижимаясь к поворотам Малхолад Драйв. Машина быстро и легко неслась к Холмам. Мэдди пообещала самой себе, что не будет наслаждаться всем этим. На самом деле, у неё была даже идея всё это время дуться. Что показало бы ему, что он не выиграл. Но с тёплой кожей сиденья, вибрирующего под её ногами, и ветром в волосах, Мэдди ощутила момент волнения, просачивающегося сквозь её защиту, как песок.
Джекс совершил крутой поворот. Она вскрикнула от удивления и вцепилась в дверную ручку. Джекс кинул на нее взгляд и улыбнулся. Впереди манили огни Лос-Анджелеса. Самой потрясающей мыслью, думала Мэдди, было то, что Город Ангелов выглядел иначе изнутри Феррари. Это действительно было так. Также она чувствовала себя по-другому. Даже пахло иначе. Это не был захудалый, грязный городишко, который она знала. Это было прекрасно.
– Мне нравится приезжать сюда ночью, после того, как все лягут спать, - сказал Джекс. Машина обогнула ещё один поворот.
– Здесь ты ощущаешь себя, словно ты один, знаешь? Подальше от всех хлопот. Как будто весь город принадлежит только тебе.
– Весь город принадлежит тебе, - сказала Мэдди, глядя на Джекса.
– Это немного иначе, для остальных из нас.
– Ну, ты знаешь, что я имею в виду, - сказал он.
– А что за хлопоты? Всякие там мелкие людишки, встающие на твоём пути всё время?
Глаза Джекса всмотрелись в её лицо.
– Послушай, ты, кажется, думаешь, что я живу очаровательной жизнью. И я думаю, что в некотором смысле это так. Но правда в том, что мне приходится проходить через множество вещей, что и тебе. На меня оказывают давление. Я должен оправдывать ожидания. И я не совершенство. Я борюсь.
– Да, верно, - простонала Мэдди мятежным тоном.
– Парень в спортивной машине за сто тысяч долларов рассказывает мне о борьбе.
– Я просто пытаюсь сказать, что у нас больше общего, чем ты можешь подумать.
– Ты не знаешь обо мне самого главного!
– воскликнула Мэдди. Джекс резко переключил понижающую передачу, шестерни протестующе заскрежетали. Его
– Почему ты не даешь мне шанса Мэдди?
– Потому что, - она почти кричала, - ты думаешь, что ты просто можешь получить всё, что захочешь, не так ли? Ты хочешь что-то - оно твоё. Вот как жизнь работает для тебя. Ну, это не то, как это работает для меня, так что со мной это не прокатит. Я не западу на деньги, и очарование, и машину. Потребуется намного больше, чем это.
Джекс кивнул, внезапно задумавшись. Он включил сигнал поворотника.
– Ладно, давай бросим машину.- Он припарковал Феррари рядом с площадкой для обозрения и заглушил двигатель.
– Тебе будет достаточно тепло?
– спросил он. Мэдди взглянула на скамейку, стоящую напротив мерцающего городского пейзажа.
– Думаю, да.
Деревянная скамейка была треснутой и гладкой, но на удивление уютной, когда они сели. Прямо за их ногами земля мягко уходила вниз, затем резко обрывалась в глубоком каньоне. Вырубленные на склоне холма, подобно храмам, дома Ангелов светились в ночи. Джекс снял куртку и обернул вокруг стройной фигуры Мэдди.
– Спасибо, - сказала она. Никто никогда прежде не оборачивал свою куртку вокруг неё. Присутствие Джекса внутри куртки было почти ошеломляющим. Его запах пьянил. Мэдди глубоко вздохнула, чтоб успокоить себя.
Молчание застало их, когда они сидели и смотрели на город вместе. Неподалеку затрещал сверчок, замолк, затем начал снова. Джекс заговорил.
– Ты сказала, что я не прощён за то, что лгал тебе. Хорошо, не всё было ложью.
– Он остановился.
– Мне было только два… когда мой отец… - Он затих.
Мэдди осторожно подбирала слова:
– Я думала, Ангелы не могут умереть.
– Истинно Бессмертные не могут, но их только двенадцать. Рождённо - Бессмертные могут... стать смертными.
Джекс начертил круг в пыли носком его ботинка. Он пристально посмотрел на него, думая на долю секунды о визите полицейского в его дом и отрезанных крыльях, найденных на бульваре.
– Я даже не знаю, как на самом деле выглядел мой отец... за исключением нескольких старых фотографий. Он погиб, сражаясь с террористами-мятежниками.
– Джекс отвёл взгляд, его голубые глаза отражали огни города. Мэдди вскинула брови - что-то они точно не проходили по Истории Ангелов. Но ведь существовало множество аспектов, которые Ангелы держали при себе.
– Ладно, я знаю, как он выглядел, - сказала Мэдди.
– У него были тёмные волосы. И бледно-голубые глаза.
Джекс рассмеялся, качая головой.
– У меня мамины глаза...
– произнёс он.
– И, я говорил, папины крылья.
– Его крылья?
– Джекс кивнул.
– Широкие и сильные. Крылья Ангела-Бойца.
Вопрос слетел с губ Мэдди так быстро, что у неё не было времени, чтоб остановить его.
– Могу я их увидеть?
– Мои крылья?
– спросил Джекс недоверчиво, думая о своей самой знаменитой особенности.
– Ты не знаешь.., - он остановил себя, придержав свой язык. Не хотел, чтобы эта девушка подумала, что он самовлюблённый.