Бессмертный
Шрифт:
— Все проверить, — послышался звучный командирский бас, но это был другой Человек. Верон чуть не вздохнул от облегчения. Послышался тихий шепот нескольких солдат, ужасающихся кровавой картиной.
— Есть живой, — послышался голос солдата слева. Верон почувствовал пальцы у себя на шее и пожалел, что затаил дыхание, так как теперь хотелось вздохнуть полной грудью как никогда. Видимо тот, кто проверял пульс Верона, крикнул через плечо:
— Этот тоже живой, но пульс слабый. «Всегда знал, что у меня давление пониженное, но не до такой же степени».
— Как хорошо, что мы возле больницы, — вновь послышался
— Это же ЦМК, — неуверенно заговорил один из патрульных, — тут протезы ставят, а не лечат такие ранения.
— Больница, она и в Дородате больница. Тащите, я сказал, а то вам самим придется протезы ставить.
— Слушаемся!
Верон почувствовал, как его тело взяли за руки, за ноги и поволокли как бревно ногами вперед, заставляя раскачиваться на весу. Послышался тяжелый вздох, видимо, командира, в очередной раз убедившегося, что его подчиненные еще неотесанней, чем он думал после предыдущего инцидента. Кстати, суеверие о том, что живого выносить ногами вперед — плохая примета, была привнесена в быт Вселенной именно людьми. Ни Верон, ни командир этого не знали.
Пока его тащили, как мешок картошки, успели уронить дважды, и Верон чуть вновь не вздохнул с облегчением, когда почувствовал спиной мягкую каталку. Его тут же повезли, попутно что-то крича, проверяя пульс и — о черт! — пытаясь проверить реакцию зрачков. Верон сопротивлялся как мог, но в конце концов все же сдался, заранее обморочно закатив глаза.
— О боже! — воскликнул писклявый женский голос.
— В чем дело? — послышался уже спокойный мужской голос.
— Я просто испугалась, извините. Это вроде гераклид.
— Действительно. Странно. Насколько я знаю, такие раны для гераклидов не страшны, а он без сознания.
— Может, яд? — предположила медсестра. Яды на гераклидов действовали так же, как и на других, хотя все-таки далеко не все и не всегда с такой же силой, как на остальных.
— Да, возможно, или болевой шок. Везем его сначала на общее сканирование, проверим внутренние повреждения и лишние примеси в организме.
— Хорошо, доктор.
Верон почувствовал, как каталка остановилась, а потом начался плавный подъем. Он понял, что находится в лифте.
— Здесь есть камеры? — спросил он еле слышно, не открывая глаз и стараясь как можно меньше шевелить губами..
— Доктор, он что-то говорит.
— Что? Не может быть. Верон почувствовал, как кто-то к нему наклонился.
— Здесь есть камеры? — повторил он вопрос так же тихо.
— Камеры? Э-э… Нет, в лифте нет камер.
Верон резко открыл глаза и сел. Доктор и медсестра испуганно отпрянули, ударившись спиной о стены вместительного лифта. Камирутт спрыгнул с каталки, подбежал к кнопкам и, быстро найдя кнопку экстренной остановки лифта, нажал ее.
— Уф, — вздохнул он.
— Что вы делаете? — испуганно спросил усатый доктор, все еще держа руки поднятыми.
— Лифт останавливаю, это очевидно.
— Но… зачем?
— Мне надо подумать.
— О чем?
— Для напуганного вы задаете слишком много вопросов, — грубо ответил Верон. Сейчас желал задавать вопросы, а не отвечать на них.
— Простите…
— Так, сколько в больнице этажей? — спросил Верон после минутного раздумья. Ему нужно было торопиться. Если кто-нибудь решит узнать
— Э-э… Десять, — ответил доктор неуверенно, словно сам здесь в первый раз.
— А мы на каком?
— Ехали на шестой.
— Вы что-нибудь знаете о мальчике, которого привезли минут двадцать назад? Ему должны ставить киберпротезы на все конечности и заменить несколько внутренних органов.
— Э-э… Нет. — Усатый доктор был явно очень удивлен всему происходящему, в том числе и странным вопросам, а еще явно боялся, что Верон ему что-нибудь сделает, если он не сможет дать ответа, который его устроит. Если бы камирутт действительно так поступал, у него не осталось бы даже знакомых.
— А об убийстве двух патрульных?
— Я слышала, — подала голос девушка и съежилась, когда ее взгляд пересекся с Вероном.
— Отлично. Так вот, я ищу убийцу, — соврал убийца, не моргнув и глазом. — Я проник сюда, чтобы действовать изнутри. Вы меня поняли?
— Э-э… Да, — неуверенно ответил доктор, надеясь, что ответ верный.
— Убийца все еще в больнице? — испуганно спросила медсестра.
— Есть такая вероятность.
— Ужасно. — Она прижали руки ко рту. Казалось, что эта мысль пугала ее больше, чем черноглазый гераклид в метре от нее, который только что считался полуживым.
— Так вот, мне понадобится ваша помощь. Вы готовы помочь?
— Да, конечно. Если можем.
— Сейчас я лягу обратно в каталку, вы отвезете меня в какую-нибудь палату или кабинет, где нет камер, а потом дадите мне одежду врача, в которую я переоденусь, чтобы я смог смешаться с другими докторами и выследить преступника. Поняли?
— Э-э… Да.
Так и сделали. Верон боялся, что ему не поверят, ведь он страшный и ужасающий гераклид, да еще и форма ему немного жмет, но доктор и медсестра легко уверовали во все его сказки, хотя, видимо, они просто не видели другого выбора.
Он очередной раз переоделся в дурацкую, как ему казалось, одежду, смыл кровь и вышел из кабинета. Доктор с медсестрой даже выдали ему какие-то странные очки с подобием закрылок, почти полностью скрывающие его глаза. Верон спросил о линзах, но так как это был центр по протезированию, то глазного с его линзами здесь никогда не видели, хотя бы хирург, способный за пару часов сменить человеку глаза. Пришлось ходить в идиотских очках. Усатый доктор, как оказалось, не имел почти никакого отношения к протезам, а занимался исключительно проверкой состояния пациентов и наличия у оных отклонений, а потому даже представления не имел, сколько длится операция, подобная той, что должна проводится на мальчике. Верон еще раз строго-настрого запретил доктору и медсестре говорить о нем кому-либо, даже другим солдатам, ведь кто-то из них может невольно его выдать, а тогда преступник сбежит и совершит еще больше преступлений, чего никак нельзя допустить.