Бесстрашие
Шрифт:
Пейдж хлопает меня по плечу и уходит, теряясь в толпе. Иногда она бывает резкой, но лично мне Пейдж напоминает пантеру — тёмная, молчаливая, изящная и смелая.
Я обхожу лагерь, пока не нахожу медицинский пункт — простую деревянную постройку. Всё это время я наблюдал за раной Сиенны, и хотя хуже не становилось, улучшений также не было. Ей нужны антибиотики. Заглянув в дверной проём я с удивлением замечаю знакомое лицо. Я бы узнал этот ворох светлых волос где угодно.
— Лорел!
— Привет, Трей, —
Лорел состояла в «Грани» чуть ли не с её основания. Мы практически выросли вместе.
— Тебя прикрепили к медпункту?
— Ага, — она улыбается. — Я училась у лучших.
Иногда Лорел помогала мне в медпункте «Грани». Это было так давно, словно в прошлой жизни…
— У тебя есть антибиотики? Сиенну подстрелили. Боюсь, у неё инфекция.
— Может, мне взглянуть на рану? — предлагает Лорел.
— Нет, я сам. Но если у тебя есть что-нибудь, буду очень благодарен.
— Давай посмотрю, — Лорел подходит к тележке и перебирает склянки. Большинство из них выглядят так, будто были украдены из какой-то больницы. Но это не моё дело. — Есть вот это.
Она протягивает мне коричневый бутылёк. Цефалексин.
— Должно помочь. — Я проверяю дату изготовления. Срок годности истёк несколько месяцев назад, но по опыту знаю, что всё равно подействует. — Спасибо, Лорел.
— Да не за что. Всё что угодно для самого лучшего босса.
Я уже направляюсь к двери, как вдруг она окликает меня:
— Трей! Я рада, что ты вернулся.
— Я сам рад.
Выхожу из медпункта и замечаю Сиенну, подходящую к палатке со стройматериалами. Захожу внутрь следом за ней. Парень за столом в окружении разных шкур спрашивает её:
— Что предпочитаешь? Воловью, медвежью или койотовую? — Он протягивает маленькие кусочки. — У меня есть образцы, если хочешь попробовать на ощупь.
— Не надо, — отвечает Сиенна. — Пусть будет воловья.
Наклонившись, шепчу ей на ухо:
— Хороший выбор.
Сиенна вздрагивает, но, заметив меня, улыбается:
— Трей.
Парень уходит в дальнюю часть палатки, где прямо на земле лежат большие шкуры. Он перебирает несколько и находит коричнево-белую пятнистую воловью кожу. И, протягивая, подмигивает Сиенне:
— Выбрал лучшее из того, что было.
— Это всё? — спрашивает она.
— Нет. Ещё нужны колышки, дуги, брезент и спальник.
Когда он пытается вручить всё это Сиенне, я выхватываю материалы из его рук.
— Я помогу ей устроиться и позже вернусь за своим.
Выйдя из палатки, я говорю ей:
— Ну что, давай выберем место, где ты сможешь обосноваться.
— Я лучше сама, — возражает Сиенна, следуя за мной к пустой части лагеря.
Она держит дуги, пока я вбиваю колья в землю.
— Что я могу сделать? — спрашивает она, опускаясь на колени рядом со мной. — Ну, помимо того, чтобы придерживать
Я чуть было не забыл про антибиотик, который дала мне Лорел. Достаю из кармана баночку и передаю Сиенне.
— Проглоти две таблетки прямо сейчас.
— Я не могу без воды.
— У тебя ещё осталась бутылка в рюкзаке?
— Да, но она пустая.
Я указываю на помпу в нескольких метрах от нас, с помощью которой можно набрать воду из колодца.
— Наполни там.
Сиенна наполняет бутылку и проглатывает таблетки. Вернувшись, она спрашивает:
— А что теперь я могу сделать?
— Умеешь забивать гвозди?
Она пожимает плечами, из её хвостика выпадает несколько прядок. Её волосы заметно отросли после той стрижки в лагере «Грани», но ещё не достигли прежней длины. По крайней мере, сейчас их уже можно собрать в хвост.
— Справлюсь.
Вручаю ей молоток и несколько гвоздей.
— Нам надо прибить брезент к кольям. Сможешь?
Наклонив голову вбок, она отвечает:
— Я восстановила древнюю реликвию без каких-либо инструкций, используя только это… — Она машет пальцами. — Думаю, с парой гвоздей я как-нибудь справлюсь.
Её ответ вызывает у меня улыбку.
— Ни секунды в тебе не сомневался.
— Хорошо. А теперь перестань отвлекать меня от работы. — Она улыбнулась в ответ. Если раньше было сложно удержаться от поцелуев, то сейчас это настоящая пытка.
Двадцать минут спустя мы отступаем назад и осматриваем плоды наших трудов. Воловья шкура накрывает брезент, развешенный в форме треугольника, для дополнительной защиты от возможного ливня.
— Ну как? — спрашиваю её. — Дом, милый дом?
Она строит гримасу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не поцеловать её.
— Ты хотел сказать «палатка, милая палатка»? — тяжёлый вздох. — Определённо шаг вперёд по сравнению с предыдущим местом.
Она почти ничего не говорит о тюрьме. Думаю, ей слишком тяжело об этом вспоминать, особенно пока память о смерти Джеба слишком свежа.
Убираю прядку волос, упавшую ей на глаза.
— Как это было?
— Что? Заключение?
— Да. Если ты готова об этом рассказать.
Сиенна подходит к деревянной скамейке, сделанной из поленьев. Когда она садится, я присоединяюсь к ней.
— Это был ад, — начинает она. — Или то, как я себе представляю ад. Одиноко. Мучительно. Дикая жара днём, пронизывающий холод ночью. Никаких возможностей скоротать время. Есть только ты и твои мысли обо всём, что ты сделал не так в этой жизни. Обо всех ошибках. — Она замолкает, наклоняясь, чтобы подобрать маленький камешек у ног. Острым краем она выцарапывает тонкую полосу на полене, не глядя на меня. — В какой-то момент я поверила, что заслуживаю там находиться. Заслуживаю умереть.