Бесстрашные. Дети Глуши
Шрифт:
Рой и Дин стали контрактниками после смерти матери, в надежде отомстить за её гибель. Но свои способности, как и полуночную охоту, скрывали. Несмотря на несомненную пользу, о контрактниках ходила дурная слава.
Рой убрал пистолет и обернулся. Посмотрел на мои забрызганные водой штаны, на Дина, деловито прячущего в карман куртки свирель.
– На сегодня работа закончена. Пора домой.
***
Ночь окончательно вступила в свои права, тёмным беззвёздным одеялом укутав город, когда мы добрались до старой пятиэтажки с обветшалым фасадом. Несмотря на неприглядный внешний вид, дом был крепким, с обитым железом порогом и такими же
Комендантский час в Глуши не особо соблюдался, но подъезд был закрыт, и пришлось пошарить под козырьком, чтобы открыть дверь. К счастью, запасной ключ оказался на месте, и мы без проблем попали внутрь. Лестничная площадка встретила нас негромким мяуканьем, и ноги на мгновение обожгло холодом.
– Арчибальд! Не балуйся!
– зашипел Рой, когда призрачный котёнок прыгнул ему на плечо. Мимо меня дух пронёсся слабой, едва заметной дымкой, а вот на старшего приземлился вполне материальным. Даже царапины оставил. Способность взаимодействовать с миром духов была даром Роя, полученным от Контракта, и его же проклятием.
– Он просто рад тебя видеть, - сообщила я, прислушиваясь к мурлыканью Арчи. Обычных кошек в Глуши осталось мало, а вот призраки животных встречались в каждом дворе. Большинство из них, ещё не осознав себя, представляли лишь тени, другие, как Арчибальд, становились наполовину разумными духами.
В кромешной темноте мы поднялись на последний этаж, стараясь не шуметь и не болтать, чтобы не разбудить соседей, и зашли в квартиру. Котёнок пронёсся вперёд и туманным клубком свернулся на табуретке, судя по звуку, начав вылизывать невидимые шерстинки. Я включила свет, аккуратно разулась и отнесла ведро на кухню, пока Дин отряхивал наши куртки и проверял, не порвались ли они.
Затем Рой отправил нас мыть руки и умываться, а сам занялся рыбой. Он её чистил и потрошил, оставляя готовку на меня, но я была благодарна за помощь. Признаться, за день я уставала настолько, что не урчи мой живот так безжалостно, тотчас бы повалилась спать.
Обычно наш день был расписан по минутам. Едва занималась заря, мы выходили на работу. Что поделать, Глушь не то место, где дети могут свободно гулять и играть. Работа каждый день попадалась разная, и сложно было предугадать, куда отправят в следующий раз. Иногда можно было целое утро провести на улице, выгребая мусор или помогая взрослым на стройке. А порой мы получали работу в зданиях, красили стены или ремонтировали машины. Женщин также отправляли в Город, стирать и прибирать в домах, но мне такая перспектива не грозила. С моей внешностью только к Ведьме в услужение. Брр! Я передёрнула плечами от подобной перспективы.
Работа в Глуши длилась до полудня, после чего выдавали жидкую похлёбку и кусок хлеба. Этого хватало, чтобы не упасть с голоду, и, несмотря на ужасный вкус, никто не оставлял ни крошки. После обеда день был свободный. Те, кто постарше, могли остаться и помогать взрослым, уже за отдельную плату. Рой делал так в течение трёх недель каждый месяц, чтобы хватило на оплату жилья. Остальные разбредались по Глуши: подработки от простых горожан тоже приносили неплохой доход.
Пару раз в неделю нам удавалось вырваться на рыбалку. Всегда втроём, иначе могли попросту не пустить на пристань, а то и отобрать
Сегодня удалось поймать тройку крупных окуньков, да с десяток мелочи. Хватало и на жаркое, и на суп. Пока я переодевалась и умывалась, Рой успел разделать часть рыбы, и я привычно устроилась рядом с ним. Повязав старенький, но опрятный фартук, я встала у плиты, вытаскивая из запасов немного муки и специй. Большая кастрюля с водой под суп кипятилась рядом. Конечно, было бы неплохо добавить к рыбе овощей, но последнюю головку лука я истратила вчера, а от морковки оставалась половинка - на троих по крохотному кусочку, а при жарке ещё меньше станет. Пока я готовила, Дин нарезал хлеб тонюсенькими ломтиками и уселся за стол, зашивать рубашку.
– Опять подрался?
– я недовольно нахмурилась, глядя, как он аккуратно заштопывает порванный рукав. Дырку под курткой было незаметно, как и ссадину от запястья до локтя.
– Они первыми начали, - Дин привычно поджал губы, не отрывая взгляд от иголки. Я знала этот жест. Парни опять наболтали про меня, а брат бросился защищать. Вот сколько ни говори...
Пришлось отрываться от готовки и идти за аптечкой.
– Я помогу, следи за сковородкой, - окликнул меня Рой, закончив с рыбой и складывая нарезанные кусочки в большую миску. Тщательно ополоснул руки, прежде чем подойти к брату. Оставив аптечку на столе, я вернулась к плите. Как раз во время, первые кусочки могли пригореть.
Почувствовав запах рыбы, с табуретки заворчал Арчибальд, спрыгнул на пол и протопал ко мне, холодными прикосновениями ласкаясь о ноги. С непривычки жутковато было. Помнится, первые дни я с воплем запрыгивала от него на стулья и подоконник. Но за два года и не такого навидалась. Даже привыкла класть ему в миску рыбьи хвосты, хотя в еде котёнок особо не нуждался.
Братья на мои игры с духом смотрели сквозь пальцы. Пока я не заключала Контракт, ничего страшного. А какой Контракт мог предложить несмышлёный котёнок?
– Ужин готов!
– позвала я братьев и поставила на стол тарелки с горячей рыбой. У нас было что обсудить, но все дела решались после ужина.
***
Когда тарелки были тщательно вычищены, а косточки скудной горсткой убраны со стола, я поставила три больших чашки с заваренным настоем из трав. Травы я собирала сама, в основном в лесу за Глушью, и изредка покупала немного ягод на рынке. Получалось полезно и вкусно. Горячий ароматный напиток придавал больше бодрости, чем обычный чай, к тому же последний по вкусу всё чаще напоминал сено.
Кроме травяного настоя с мятой, на столе лежало три кусочка сахара - дневная норма, которую мы приберегали к вечеру. Сладкое в Глуши было роскошью, и торопливо съедать сахар вместе с обедом не хотелось. А вот откусывать по крохотному кусочку, чувствуя тающую сладость на языке!.. Такие моменты стоили того, чтобы подождать ужина.
Кружка приятно грела руки, успокаивая расшалившиеся после встречи с баньши нервы. Прошло больше двух часов, но сердце продолжало торопливо стучать в груди, а при воспоминании о плаче, по спине полз неприятный холодок. Пусть я понимала, что это подсознательная реакция на появление духа, но осознанно избавиться от неё не всегда удавалось. Страх подкрадывался исподтишка, и только казалось, что он отступил, как накрывала очередная волна.