Бесстрашный. Хочу тебя себе
Шрифт:
Чего я не ожидал, так точно такого вот эпичного исхода ситуации.
– Я поверить, нахуй, не могу…Какого хуя???!!! – орёт братишка, срывая горло, и хватается за волосы, глядя на то, как ко мне выходит наряженная Надька. – Это полная жесть! Какого чёрта тут происходит!? Так и знал, сука!!! Поэтому поехал за тобой!
– Не начинай, ладно? – говорю, оттесняя от него до усрачки напуганную Герберу.
– Боже, я не хочу, чтобы вы ругались! – пищит она, зажмурившись. Уже настолько сжалась, что спрятала шею.
– Иди садись в тачку, всё нормально, – говорю ей,
– Ты соображаешь, что творишь? Ладно она, блядь…Малолетка без мозгов! А ты?! Ты соображаешь?! Да она тебе в своё время в пупок дышала! Это сестра Кира, ёб твою мать, Рус!
– И хули теперь? – спрашиваю, повышая на него голос. Сам от себя не ожидал. Но меня заебало уже оправдываться. – Думаешь, я сам не понимаю или чё? Не надо меня нахуй отчитывать, как пацана, понял меня?
– Я тебя убью, блядь! – цедит он, рыпаясь на меня, отчего у меня окончательно срывает башню, и я тут же толкаю его в сторону.
– Ещё раз скажешь такое, я тебя сам придушу. Уймись, нахер! – не успеваю сказануть, как мне прилетает по роже. Надька тут же в истерике вылезает из авто. Глеб дышит, как зверь, а я сжимаю кулак, но терплю. Потому что не могу ему всечь. У него скоро жена рожает. Ей нельзя нервничать, если он придёт с фофеном. – Хватит вам всем лезть в наши отношения. Какое вам, блядь, вообще дело?!
– Отношения! Отношения!?
– Глеб, не надо! – она возникает передо мной и прикрывает меня от него. Господи, сумасшедшая.
– Надя, прижми жопу. Сиди ровно и жди.
– Вы вообще гоните. Вы представляете, если Кир узнает о вашем союзе, чё это будет?!
– С какого хуя меня это должно ебать?! – выпаливаю, глядя на него. – Я должен трястись из-за того, что Кир что-то узнает? Мне всё это тоже нихуя не просто далось, понятно тебе? Кароч, Глеб. Пока я не взбесился, и мы не разосрались к хуям, уезжай.
– Я от тебя такой подставы не ожидал…Мы же, нахер, единственные друг у друга…
– Я тебя не кидал. Нихуя плохого не делал. Это мой выбор, Глеб. Не тебе меня учить. Сядь в машину, Надя. Ещё раз повторяю! – рявкаю на неё, и она тут же растерянно убегает, залезая внутрь.
– Что и требовалось доказать. Неужели ты не видишь?! Она просто втюрилась в тебя, как дурочка. Как малолетка. Слушается во всём, трясётся. С самого детства по тебе сохла. Из-за тебя и попала тогда…Из-за тебя же, блядь…
– Глеб!!! – вопит Надя со слезами на глазах. – Не смей! Уходи!
– Бляяяяяядь!!!! – кричит он, закидывая руки за затылок. – Нахуй…Я в этом не участвую! Сами, сука, разбирайтесь со всем этим дерьмом! Я ни о чём не в курсе. Пошли вы! – выдаёт он на прощание, а я вообще пребываю в каком-то замешательстве. Что это было? О чём был базар?
«Из-за тебя и попала тогда…Из-за тебя же, блядь…».
Что это должно значить?
Его Бентли с визгом покидает двор, а я наблюдаю за этим со стороны. Приплыли, блядь.
Иду к тачке, заглядываю на водительское и тянусь к сигаретам, пока Надька сзади ревёт навзрыд. Не решаюсь лезть, надо сначала самому успокоиться. Поэтому закуриваю и хожу из стороны в сторону, думая о том,
Просто, когда об этом говорит кто-то другой, слова ранят сильнее собственных мыслей. Наверное, в глубине души я оправдываю себя любовью. А с посторонними я признаться в этом не могу.
– Что он имел в виду? – залезаю к ней назад и смотрю, как она шмыгает носом.
– Ничего, Рус. Ничего, – частит она, даже не глядя на меня.
– Он сказал, что ты попала из-за меня. О чём он вообще…Я нихрена не понимаю, Надя.
– Не обращай внимание, ладно? – убеждает она, вытирая щеки.
– Может, мне у Кира спросить? – спрашиваю, и она тут же замирает, глядя на меня с таким испугом, что её всю начинает трясти.
– Нет, Руслан! Только попробуй! – выпаливает она, сжимая кулаки. – Я возненавижу тебя! Всей душой возненавижу! – из её глаз хлынут слёзы, а мне становится так стрёмно, что я прижимаю её к себе.
– Надя…Я не люблю выглядеть идиотом. А именно это я сейчас и чувствую…Я разосрался с младшим братом. Всё через жопу. Не понимаю, что делать.
– Ты хочешь бросить меня?
– Чтобы бросить кого-то, красавица, нужно быть вместе. Парой. Понимаешь?
– Зачем ты так говоришь? Я же вижу, что ты не равнодушен. Иначе и не было бы этого разговора. И всей этой грёбанной ситуации!!! – срывает она горло, и я глажу её волосы.
– Я не говорил, что равнодушен. Но и быть в полноценных отношениях мы не можем. Я не мог принижать тебя перед своим братом. Не мог выставить так, словно ты не имеешь для меня ценности. Потому что это не так. Это было бы низко и подло с моей стороны. Так же, как и врать ему в лицо. Но и пойти воевать с целым миром за эти отношения я тоже не могу. Потому что до конца нихрена не понимаю. Внутри всё запутано, Надя. Слишком запутано. И я тебя предупреждал. Ты что-то скрываешь от меня…Я и сам не знаю, в какую чухню тебя впутал.
– Это не ты впутал. Я сама впуталась. И Глеб прав. Я люблю тебя в самого детства…Всегда любила. И ничего этого уже не изменит. Обними меня, Руслан. Прошу тебя, обними, – она тянется ко мне, а у меня грудь на части разрывает.
Прижимая к себе её хрупкое трясущееся тело, теряю собственный стержень. Весь ломаюсь. Она способна всего меня уничтожить. И я не прав, что лгу ей о том, что не готов воевать с целым миром за эти отношения. Потому что, кажется, что готов. Кажется, что уже попал в эти сети и не выбраться.
Целую её солёные губы, сжимаю в руках тоненькие плечи. Хочу прямо сейчас. Хочу здесь, но это было бы неправильно. Вдруг её родители увидят нас?
– Поедем куда-нибудь? – спрашиваю, переходя с поцелуями на изящную дурманяще пахнущую девичью шею. – Не трясись…Не нервничай.
– Что теперь будет? Глеб возненавидит тебя?
– Позлится и перестанет. Мы не можем ненавидеть друг друга. Мы – братья. Кровью связаны навсегда. Я за него, он за меня. Не бойся ты, Надька.
– Я боюсь, потому что никогда не хотела стать причиной ваших ссор. Ваша дружба, как и их дружба с Киром была для меня священна.