Бесстыдница
Шрифт:
— Да, я болен, — спокойно ответил тот, вновь делая шаг навстречу. — Я болен тобой.
От его слов у Киры перехватило дыхание.
— Ты сладким ядом проникла в мою грудь, отравляя сердце и легкие, — продолжал тот. — Ты как рак, что расползается по внутренностям. Ты запустила свои метастазы в мой мозг. Иначе никак нельзя объяснить, что я делаю здесь. — Он протяжно выдохнул. — Я не могу заснуть, не подумав о тебе, о нас с тобой. В школе я все время ищу тебя взглядом.
Кира поджала губы и опустила глаза, а по её щекам уже вовсю стекали слезы. Она отчаянно боролась с собой и проигрывала.
— Скажи мне… — Он встал совсем близко. — У тебя с ним что-то было?
— Поцелуй, — еле слышно произнесла
— Что? — В голосе Дэвида отчетливо слышался гнев. Значит, он прекрасно расслышал её.
— Только поцелуй. — Она рискнула посмотреть на него. Бледное лицо мужчины стало красным от злости, а его губы превратились в тонкую линию. Кира сделала судорожный вдох, как тут же ощутила себя сжатой в тиски, а его рот терзал её губы.
— Ты моя, — гневно прошептал он, а затем принялся чуть ли не сдирать с неё одежду. — Ты моя. — Он подхватил её ослабленное тело и посадил на стол, где она делала уроки.
Её трясла крупная дрожь, а перед глазами все плыло, будто она была под кайфом. Каждая клеточка её тела будто скрутилась ожиданием, и она не смела помешать ему, да и не хотела.
— Ты нарушила договор, — продолжал шипеть мужчина, расстегивая молнию её джинсов. — Но я прощу тебе это. Знаешь, почему? — Он взял её за подбородок, заставляя смотреть на себя.
— Почему? — слабо вымолвила она, чувствуя биение сердца где-то в желудке.
— Потому что люблю тебя. — Он впился в её губы на короткий миг, а затем продолжил сдирать с нее штаны.
Кира осталась в нижнем белье и в одних носках, и её затрясло, но уже не от предвкушения, а от холода. Разведя её ноги в стороны, он встал между ними и завозился с ширинкой.
— Что ты делаешь со мной? — без конца повторял он дрожащим голосом.
— Уже трахни меня. — Кира прижалась к нему, обнимая, не обращая внимание на то, как раскрытые учебники впиваются ей в ягодицы.
Он грубо схватил её за волосы, отчего она вскрикнула.
— Трахнуть тебя. О, я так трахну тебя, что ты сидеть не сможешь. — Его речь сочилась печалью и ядом.
Кира ощутила, как его горячий член выпрыгнул из штанов, и в тот же момент он силой дернул её трусики в бок, а затем вошел, грубо, раздирая её изнутри, она ведь была сухая. Но Кира, закусив губу, не издавала ни звука.
— Черт, — тяжело дыша, Дэвид сделал несколько резких и коротких толчков, прошибая себе путь, как какой-то сраный ледокол, а затем вновь поцеловал. — Дрянь такая, — выругался он ей в рот. — Маленькая сучка.
Он подхватил и развел её колени еще шире, а затем начал двигаться, задав карательный темп. Стол заходил ходуном, и с него стали падать предметы. Кира отпустила мужчину, вцепившись в края стола, громко и часто дыша от его быстрых толчков. Она не сводила глаз с его напряженного и мокрого от пота лица. Несмотря на всю грубость она чувствовала, что начинает намокать и пульсировать там внизу.
— Ты — моя, — отчеканил он между движениями, глубоко входя в неё, и его подбородок чуть дернулся от удовольствия. — Больше чтобы такого не повторилось, поняла? Больше чтобы я не видел тебя с кем либо, ты поняла меня?
Осоловелая Кира лишь кивнула и запрокинула голову, чувствуя приближающуюся разрядку; он в свою очередь задвигался еще быстрее, больно вцепившись ей в поясницу.
— Ах, черт, сейчас кончу, — жалобно вырвалось у него.
— Давай, кончи, — простонала девушка, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она взорвется.
— А-а, блять… — Его слова прервались громким протяжным стоном.
Кира ощутила его пульсацию и то, как он извергает в неё семя. Она запоздало поняла, что мужчина не надел презерватив и сейчас кончил в неё. В тот же миг её мысли смешались, и она, завизжав, последовала за ним.
16
Дэвид
Взгляд затянуло багровым маревом, а в сердце неприятно кололо при каждом вздохе. Член стоял как каменный, будто вся кровь ушла туда. Он потерял контроль. Он не помнил, что говорил ей, хотя четко слышал свой голос и их общие стоны. Он пришел в себя лишь когда кончил. Это был один из его самых мощных оргазмов. Он был готов поклясться в этом. Ужас охватил его, когда красное марево наконец рассеялось, и он обнаружил совершенно голую Киру перед собой на столе. И хоть было видно, что она все еще переживает отголоски оргазма, он не мог не ужаснуться её видом и ситуацией. Ему стоило огромных усилий, чтобы оставаться относительно спокойным, когда внутри он буквально разрывался на части. Хотелось самому себе набить морду. Он и представить не мог, что любовь может причинять такие страдания.
Ему нужно срочно поговорить с ней. Нужно было убедиться, что с ней все в порядке. Что она простила его, и что у них всё хорошо. Ему нужно было знать, что она верит в то, что он искренне раскаивается, и что это никогда не повторится. Ему было необходимо как воздух услышать её голос. Выбравшись из душа и перевязав окровавленную кисть полотенцем, он тут же набрал её номер. Но долгие гудки сменились автоответчиком голосовой почты.
***
«Прости, Мигель, но произошедшее вчера было ошибкой. Нам нельзя встречаться. Не пойми меня неправильно, ты классный парень, с тобой весело, но я бывшая Фрэнка. Это бы не сработало. Я не хочу, чтобы из-за меня ты потерял друга. Пожалуйста, давай забудем о вчерашнем дне, будто его вовсе не было. Прости еще раз».
Кира стояла в очереди к фармацевту в аптеке и печатала это сообщение Тауэрсу. Он и вправду позвонил вчера вечером, после того дикого секса, что произошел между ней и Дэвидом Коулманом. В тот момент она как раз сидела, закусив ладонь, на закрытой крышке унитаза, отходя от произошедшего: Дейв, сволочь, кончил прямо в неё, а она не на таблетках.
Из-за её состояния разговор с Мигелем вышел коротким, и он обещал позвонить сегодня. Но Кира решила опередить его и сейчас писала ему это сообщение. Дэвид ушел лишь спустя час после произошедшего. И то она еле его выпроводила, потому что мать могла вернуться в любую минуту, а она была слишком вымотанной и разбитой, чтобы что-то придумывать, если та застанет их. Тот, выпустив излишки скопившегося в нём тестостерона мощной струёй прямо в её лоно, вновь стал обычным нежным Дэвидом. Будто дьявол ревности, что вселился в него, вышел вместе с его семенем, и тот вновь стал самим собой. С раскаянием на лице он отнес её в душ и хотел даже лезть под струи вместе с ней, чтобы вымыть её, если бы она в грубой форме не высказала ему, куда идти. Эта игра в заботу выбесила её окончательно, а ей было необходимо побыть одной.