Бестиарий спального района
Шрифт:
Пришлось вернуться в город. Что-то привело абасы к торговому центру, а внутри его – к прилавку с пряно пахнущей дрянью. А за прилавком стояла девка. Хорошая девка. Она тоже подошла бы Ивану – худовата, конечно, но ничего, тоже свежая на вид. И шея длинная. И глаза узенькие. Это хорошо, разнообразие полезно.
Иван даже зарычал от предвкушения, вышел на улицу, стал поджидать. Он хорошо умел поджидать.
И дождался. Девка появилась, когда уже стемнело. Иван облизнулся, двинулся за ней. Но – однако, плохой день! –
Соперник был невысок ростом, желт лицом, ловок в движениях. Что-то насторожило Ивана. Сдерживая тяжелый гнев, он тайно прощупал желтолицего и едва не взревел в полный голос. Ебосан, чтоб его! Не совсем чистокровный… сука, в нем местной крови полно, русской, вот же пес… Иван прочувствовал силу врага – немалая сила – и ощутил, что тот тоже прощупал его, узнал и оценил.
Ебосан! Правильные абасы ненавидели ебосанов, а сказать, что Иван неправильный абасы, мало кто осмелился бы, даром что о двух руках и не одноног – всего лишь хром. Иван считал себя правильнее, чем презираемые им родичи – отступники, ушедшие кто алмазы добывать в родной Якутии, кто золото.
Родичей он презирал, а вот ебосанов люто ненавидел, хотя и не встречал никогда. Не важно – встречал, не встречал: ничего, кроме ненависти, это проклятое племя не заслуживало.
Когда-то, давным-давно, абасы и ебосаны были одним народом. Назывались они – то ли ебасы, то ли абасаны, никто уже не помнил, да и не в этом суть. А суть в том, что однажды предки нынешних ебосанов покинули родные края, перебрались за далекое море, обосновались на больших и малых островах и изменили заветам Высших Духов. Кровавое мясо дикого зверя заменила ебосанам бледная плоть рыбы. Хуже того – они не гнушались и отвратительными морскими гадами. И еще хуже – не брезговали совсем неодушевленными плодами земли.
Кровь у ебосанов, однако, оставалась густой. Во всяком случае, у этого, встреченного Иваном в таком неподходящем месте и в такое неподходящее время.
Абасы обнажил большие желтые зубы и зарычал. Ебосан зарычал в ответ. А девка уходила, хотя и как-то неуверенно.
Бросились вслед, продолжая рычать и скалиться. Девка приостановилась, закурила, закашлялась, пошла быстрее.
Ебосан страшно мешал Ивану. Из-за этого девка немного оторвалась от преследования. Но не воспользовалась этим – вместо того, чтобы юркнуть в подъезд, плюхнулась на скамейку рядом с каким-то пьяницей.
Иван рыкнул на ебосана и изготовился к нападению. Сгрести девку, втащить в подъезд и уж там…
Ебосан ответил утробным ворчаньем.
А затем возникло новое препятствие: пьяница поднялся на ноги, невидяще уставился на Ивана налившимися кровью глазами и выкрикнул что-то бессмысленное.
«Однако в этом тоже сила, – ощутил абасы. – Не его сила, чужая, но есть. Кто такой, не пойму… Двое на одного, не справлюсь. С одним ебосаном, может, совладал
Иван не сомневался, что пьяница станет помогать его противнику. Впрочем, ебосан, видимо, думал так же.
Соперники начали отступать.
На пустыре Иван наконец дал выход своей ярости. Он прыгнул на врага, нанес убийственный удар. Ебосан, однако, оказался умелым бойцом – уклонился и ударил навстречу.
Оба хрипло закричали, взметнулся вихрь, в который некстати занесло ни в чем не повинного прохожего – как ни странно, такого же узкоглазого.
«Этот ни при чем, – определил Иван. Откуда-то вдруг всплыло слово: – Удмурт, однако. – За ним другое: – Или киргиз. У, путается под ногами, собака! Понаехали!»
Он пнул прохожего – просто со злобы. Тот жалобно заверещал. Ебосан вытолкнул несчастного из вихря и, высоко подпрыгнув, ударил Ивана ногой в голову. Абасы покачнулся, но устоял. И, пригнувшись, кинулся на врага, целя головой в нос.
Схватка продолжалась, не принося решительного результата. Снова попался под руку удмурто-киргиз, который, вместо того чтобы убежать, решил, что его обидели и необходимо отомстить. Дурак, ох дурак…
Вокруг стали кричать, звать милицию. Потом заголосила сирена.
– Мне это ни к чему, – тяжело дыша, проговорил ебосан. – Но мы еще встретимся, – угрожающе добавил он.
Иван прохрипел проклятие. Милиции он не боялся, а вот мелькнувший в толпе боканон и непонятный пьяница, приближавшийся к ним, обеспокоили. Что ж, встретимся…
Противники скользнули в разные стороны и растворились в темноте. Милиции достался только задиристый то ли киргиз, то ли удмурт. Именно в нем очевидцы почему-то опознали зачинщика драки.
– Понаехали! – орали в толпе. – Спасу от них нету, даже по пустырю спокойно не пройти!
Позже, уже почти ночью, Иван вернулся к дому, в котором скрылась та девка с раскосыми глазами. Скамейка пустовала. Короткими чуткими ноздрями абасы втянул в себя воздух и понял, что опоздал. Ебосан прокрался к цели раньше его.
Иван разыскал во дворе местечко потемнее – вот тут, у песочницы, – и принялся ждать утра. День получился совсем плохой, но утром – утром он отыграется. Не будь он абасы. Ох, как он помучает эту тварь! Высшим понравится…
А потом – уйдет из Москвы. Куда-нибудь, где дикие звери.
4
Маша хотела закричать, но не сумела. Правда – как в кошмаре…
– Не бойся, – сказал непрошеный гость. – Вреда тебе не причиню. Наоборот…
Слабый свет падал на него из-за окна. Вроде бы обычный человек, не молодой, не старый. Одет неброско – черные джинсы, черная футболка, черные кроссовки. Сложен хорошо – крепкий, широкоплечий. Как его – Тоси, кажется?..
Все бы хорошо, только вот страшно безумно… И одновременно – снова накатывает уже привычное вожделение…