Бестия. Том 2
Шрифт:
— Привет, — нежно проворковала Марабель Блю. — Я умираю, как хочу с вами познакомиться. Тайни только о вас и говорит — все уши прожужжал.
Марабель Блю. Еще одна претендентка на престол знаменитой Монро.
Джино так и вылупился. Да. Это что-то!
Тайни Мартино заржал.
— Я давно мечтаю вас познакомить, но Марабель крутится, как белка в колесе. Так и прыгает из картины в картину. Жизнь в режиме «нон-стоп»! Она на пути к настоящей звездной карьере, —
Марабель коротко хохотнула. На ней было серое шифоновое платье с бриллиантовыми блестками, которое туже фольги облегало ее фигуру и не скрывало пышной соблазнительной груди.
Джино почувствовал, как что-то шевельнулось там, где в последнее время уже редко что-либо шевелилось. После Марии — никого постоянного. Ни одна женщина не могла привязать его к себе больше чем на неделю: ни с одной ему не хотелось проснуться. Десять лет одиночества.
— Мистер Сантанджело, вы когда-нибудь ходите в кино? — грудным голосом спросила Марабель. Крепкие духи. Пьянящие. Экзотичные. Очень женственные…
Джино пожал плечами.
— Не часто, но хожу. Как называется ваша последняя картина? — «Скверная девчонка», — промурлыкала она.
Голубые глаза. Он всегда питал слабость к голубым глазам…
— «Скверная девчонка»? Неужели?
— Да, — она неожиданно потупилась. — Не правда ли, глупое название? — и вдруг посмотрела на него в упор. Странный, будоражащий взгляд.
Вот это бабенка — все при ней. Секс так и прет из каждой поры. И в то же время в ней есть что-то от маленькой девочки. Это возбуждает.
Джино прочистил горло.
— Да, пожалуй что так.
Интересно, что она о нем думает? Ему пятьдесят девять лет, но выглядит он гораздо моложе. Крепкий, загорелый мужчина. Свои волосы и зубы. Работает, как фанатик. Запросто может сойти за сорокалетнего. Не то чтобы он придавал этому значение. Старение — естественный процесс. А все-таки — кому охота выглядеть стариком?
— Моя следующая картина называется «Женские уловки». Это еще глупее, вы не находите? — она захихикала и прикрыла рот рукой.
Джино обратил внимание, что у нее не слишком ухоженные, трудовые руки с коротко остриженными ногтями. Они плохо гармонировали со всем остальным: роскошным телом, чувственным лицом, слегка завитыми платиновыми волосами.
— Где будут проводиться съемки? — небрежно поинтересовался он.
— В Лос-Анджелесе, — она пробежалась змеиным розовым язычком по блестящим сочным губам. — Почему бы вам не навестить меня на съемочной площадке?
На другое утро Лаки с трудом продрала глаза и растолкала Олимпию. Они торопливо оделись и едва успели на линейку.
Поговорить удалось только во время перерыва на обед. Девушки взяли свои тарелки с картофельным салатом
— Ты почему сбежала? — лениво осведомилась Олимпия. — Пропустила самый кайф.
— Какой кайф?
— Ну — тискаться, ласкаться, щупаться… М-м-м!.. — Олимпия блаженно прикрыла глаза и расплылась в улыбке. — Это было что-то!
Лаки была потрясена.
— Как — со всеми?
— Конечно же, нет, дурашка! Я выбрала того, кто мне больше всех понравился, — она вдруг приняла озабоченный вид. — Неужели тебе ни один не понравился?
Лаки закусила нижнюю губу. Вообще-то она положила глаз на одного парня, но он даже не взглянул в ее сторону. Все они пялились на Олимпию.
И вообще, что она, Лаки, знает о мальчиках, сексе и всем таком прочем? Ровным счетом ничего. Ну, знает, конечно, техническую сторону: что куда и тому подобное. Но если говорить об опыте, то его кот наплакал. Ноль без палочки. Она даже ни разу не целовалась.
— Ну? — напомнила о себе Олимпия.
— Ах да… Э… Прямо не знаю…
— Ты когда-нибудь этим занималась?
— Я свободна…
— Трахалась с парнем?
— А ты?
— Почти, — загадочно ответила подруга. — «Почти» — самый кайф и есть, — она затолкала в рот ложку салата. — Если хочешь, я тебя научу.
Лаки кивнула. Она понятия не имела, что значит «почти», но была заинтригована.
Олимпия выдавала информацию урывками, наспех и зачастую в самое неподходящее время и в самых неподходящих местах. Ей вдруг приходила в голову мысль, и она должна была немедленно ее высказать. Например, прошептать на занятиях по домоводству:
— Начинать нужно с поцелуев. Тяни поцелуй как можно дольше, чтобы самой насладиться. Парням только дай волю: они норовят воткнуть и вынуть — и все удовольствие!
На лекции:
— Лезут за пазуху — пусть! Это самый кайф! Кстати, где твои титьки?
День на размышления, а затем:
— Лучший способ увеличить грудь — это дать потрудиться над ней какому-нибудь парню. Откуда, ты думаешь, у меня такие мячики?
Через неделю — горячее:
— Если парень скажет, что хочет просто полежать рядышком, ничего не делая, — не верь! Брешет!
— Захочет целовать тебя там — пусть целует!
И наконец:
— Сосать — может быть приятно. Только не позволяй ему кончать тебе в рот. Это хуже лука: потом несколько дней не избавишься от привкуса.
Основательно подковав Лаки в теории секса, Олимпия взялась за ее внешний вид.
— Да ты, оказывается, сногсшибательная девчонка! — воскликнула она после того, как Лаки зачесала волосы назад.
Та посмотрела на себя в зеркало и почувствовала легкое возбуждение. Она и впрямь классно выглядела: лет на восемнадцать-девятнадцать. Что бы сказал Марко, увидев ее такой?