Бестия. Том 2
Шрифт:
Но с тех пор столько воды утекло! Какая теперь разница?
— Почему вы решили, что мой день рождения в декабре? — полюбопытствовала Мария.
Джино пожал плечами.
— Просто ошибся.
Она теребила травинку.
— Вы с мамой… ну… она была вашей девушкой? — у нее было такое чувство, словно сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Нельзя задавать такие интимные вопросы. Но ей очень нужно знать!
— С чего ты взяла? — насторожился Джино.
— Не знаю. Мама ничего не рассказывала, но…
— Ну, так ты неправильно догадалась. Я знал твою мать. Приезжал в гости к твоему дяде. Мы подружились. Вот и все.
— Теперь вы уже не друзья. Мама вас терпеть не может. Предполагается, что мне ничего не известно, но одним из условий моей поездки было, чтобы я ни под каким видом не встретилась с вами.
— Правда?
Она кивнула, подняла на него глаза и снова дотронулась до шрама.
— Но я рада, что мы встретились.
Не было ничего естественнее, чем взять ее руку и приложить к губам.
— Ты такая красивая.
Мария почувствовала: это не просто комплимент, Джино говорит серьезно.
— Спасибо, — прошептала она.
Их окутала тишина. Он продолжал держать ее руку. Она не опускала глаз, словно ждала. Он начал медленно расстегивать пуговицы на ее платье. Она молчала. На мгновение Джино вспомнил, как впервые поцеловал Леонору — в Сан-Франциско, в заливе. Холодная, мутная вода. Ее прижавшееся к нему трепещущее юное тело…
Но это не Леонора. Мария.
Он расстегнул платье до пояса и положил руку на ее теплую, влажную грудь. На девушке не было лифчика, это его разожгло.
— Поцелуй меня сначала, — тихо произнесла она.
Он убрал руку, взял в ладони ее лицо и начал целовать. Погрузил язык в теплую глубину ее рта; она робко повторила его движение. Какой у нее сладкий рот — точно спелый плод!
— Я хочу поцеловать твой шрам, — сама не сознавая, что говорит, прошептала Мария. Она провела пальцем, а затем повторила тот же путь нежными губами.
Нещадно палило солнце.
Джино тем временем разделся до трусов. Хорошо, что он сохранил отличную физическую форму. Ни унции лишнего жира.
Он аккуратно стянул с ее плеч платье. Обнажились великолепные груди. Он стал целовать их.
Девушка не шевельнулась, не произнесла ни слова. Просто сидела и позволяла ему делать все, что он хотел.
Он взялся за нижние пуговицы. Стащил с нее трусики и схоронил голову там, где был светлый треугольник пушистых волос. Она вздрогнула.
— Нет. Пожалуйста, не делай этого.
Он бережно погладил ее и положил на траву. Похожа на Леонору. Но это Мария. Теперь-то уж он не перепутает.
— Ты так прекрасна, — пробормотал он, стягивая трусы и взгромождаясь на нее.
Она раздвинула ноги, но он никак не мог войти в нее. И вдруг понял.
— Иисусе Христе! — Джино скатился
— Неважно, — прошептала она. — Я этого хочу.
— О Господи! — Джино лег на спину и уставился в безоблачное небо. То, что она оказалась девственницей, вернуло его на землю. Это же дочь Леоноры, ради всего святого. Что он себе позволяет! Хочет наверстать упущенное?
Он натянул трусы.
— Что случилось? — Мария села и инстинктивно прикрыла грудь. Этот жест напомнил ему, что она — чистая, порядочная девушка. Они не пара.
— Я ошибся, — пробормотал Джино. — Прости, детка. Одевайся.
Ее словно ужалили — на щеках появились два ярких алых пятна.
— Я не детка. Я взрослая женщина. И сама этого хочу.
— Да? Ну, так я не хочу, так что будь хорошей девочкой, одевайся, и я отвезу тебя обратно.
Глаза Марии наполнились слезами.
— Вы меня оскорбляете, мистер Сантанджело.
— О чем ты говоришь?
— Если бы вы хоть чуточку знали женщин, вы бы поняли, что нельзя так со мной поступать.
— Как — так?
— Звать меня деткой и хорошей девочкой. Я отдаю себе отчет в своих поступках, так же как и в желаниях, — она протянула к нему руки. — Прошу тебя!
— Слушай, дет… Мария. Не все можно делать, что хочется.
Она округлила глаза.
— Почему?
— Потому что я гораздо старше, — он показался себе очень смешным в одних трусах. Все, чего ему хотелось, это одеться и уехать отсюда, вычеркнуть Марию из своей жизни.
— Хочешь, чтобы я поверила, что ты никогда не занимался любовью с женщинами моего возраста?
— Я этого не говорил.
— Тогда что же? — она искренне не понимала.
Он снова посмотрел на нее. Самая красивая девушка на свете!
Она почувствовала, что в нем просыпается желание, и откинулась на траву.
— Я не знаю, что значит любовь, но хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной. Очень хочу.
Джино вспомнил Сан-Франциско. И как Леонора сказала: «Не нужно ждать». Но он настоял на своем. Нес какой-то вздор насчет того, что нужно беречь любовь до свадьбы. И теперь собирается повторить ту же ошибку.
— Мария, — хрипло произнес он. — Если ты действительно хочешь…
Она потянулась к нему.
— Да, Джино. Очень!
Дженнифер с Костой одновременно услышали шум мотора.
Дженнифер гневно поджала губы и посмотрела на часы, чтобы убедиться, что сейчас действительно двенадцать часов ночи.
— Спокойно, — попросил Коста. — Она вернулась, и это больше не повторится. Я поговорю с Джино.
— Как я могу не волноваться? — возмущалась Дженнифер. — Я просто в бешенстве! Даже не позвонили, чтобы предупредить, что вернутся заполночь.