Бестолковая любовь
Шрифт:
Потап подумал, что надо бы остаться, защитить растяпу Севку от брата, и всех остальных тоже, но Лора… И потом эта Наталья Ильинична — она в обиду никого не даст, и Николай против нее — слабак слабаком.
И Потап уселся в машину Бакейкина-младшего.
Молотил дождь. Нудел без конца и края, осенний, тусклый, надоевший, хотя начался всего каких-нибудь полчаса назад…
— Он такой тяжелый человек, что надо хорошенько подумать, прежде чем спросить у него, который час, — объявила Арбузова после ухода Николая. — Я
— Братьев не выбирают, Наташенька, — ласково сообщил Ве Ве.
А Ниночка почему-то обиделась. Николай не показался ей тяжелым. Наоборот, интересным, таинственным, влекущим к себе, как новый сорт мороженого…
Нина печально вспомнила о предателе Александре, который не поинтересовался ее судьбой, судьбой украденной девушки. А когда ее отыскали с помощью Натальи Ильиничны, математик позвонил Нине и рассеянно справился:
— Нашлась?
Более дурацкий вопрос трудно придумать — он ведь слышал ее голос.
— Ты если подстрижешься, тебя на следующий день спрашивают на работе: «Подстригся?» — поинтересовалась Нина.
— Угу, — согласился Александр.
— А что тебе хочется ответить?
— Да это понятно… «Сам не видишь? А если видишь, чего тогда спрашиваешь?»
— Ну а ты меня слышишь. Зачем же тогда спрашиваешь? — отчеканила Нина и повесила трубку.
Больше Александр не звонил.
Ниночка поплакала-поплакала ночами в подушку и перестала. Что толку в этих слезах? Вода водой…
Арбузова тем временем продолжала свою обличительную речь в адрес Бакейкина-младшего:
— Вот, ребза, есть такой психологический эксперимент: человека просят нарисовать животное, которого нет в реальности, выдумать и нарисовать. И этот рисунок — свидетельство об особенностях человеческой психики. В пособии по расшифровке этого теста объясняется: если человек нарисует сочетание живого и техногенного, например встроенную в животное антенну или какую-то гайку, это говорит о явной шизофрении автора. И я уверена, что ваш брат, юноша, нарисует именно подобного урода! Давайте проверим, когда он вернется.
— Но, Наташенька, стало быть, Карлсон, которого все так любят, — сочетание живого человека с мотором — свидетельство шизофрении Астрид Линдгрен? — несмело возразил Мухин.
Детективщица весело расхохоталась:
— Здорово ты меня уел, Вовчик! Ловко! Хвалю! Настоящий молоток! А вот вопрос ко всем: кто был первым рэпером?
Поскольку ответа не последовало, она бодро и радостно ответила сама:
— Ну конечно, Винни Пух! Прислушайтесь, как он исполнял свои «сопелки» — это же именно рэп, блин! Но вы, юноша-поэт, должны, просто обязаны, как старший, следить за своим братом и по возможности на него влиять. В смысле — удерживать его от несколькодневного пьянства.
Сева изумился: откуда Арбузова уже
Она жалостно вздохнула:
— Да это на нем написано! А вы даже машинально перелили ему остаток своего вина, я заметила. Вы почти не пьете, чисто символически. Зато ваш братец выдул четыре бокала подряд!
Ниночка почему-то обиделась и надулась.
— Ну не люблю я этого вина… — пробормотал Сева, словно провинившийся.
— Однако Кортасар писал под творческими допингами, а прожил семьдесят лет, — строго помахала перед его носом пальцем детективщица.
— Но Астрид Линдгрен писала без допингов и прожила девяносто!
Все засмеялись. Ве Ве весело поаплодировал Севе. Тот смутился.
Арбузова опять глянула на Севу кротко и мило и завздыхала на редкость жалостно и сиротливо:
— Юноша, вы последили бы за братом!..
— Но я же не полицейский! — слегка окрысился Сева.
Писательница понимающе кивнула:
— Верно. И не жена! Которая по этой части может быть еще страшнее полицейских…
Ве Ве засмеялся.
А Наталья Ильинична вдруг схватила ногу Ниночки и положила ее на свое колено. И всплеснула руками:
— Эх, как ты вся сияешь, Нинон! Ну, я не могу, какая ты прелесть! — Пошлепала ладошами, погримасничала. Подняла свою ногу и стала рассматривать и сравнивать. — Ищем десять отличий! У Нины есть колготки, а у меня нетути! Тут туфелька фиолетовая, а там — красная, да как сияет, да какая пряжка! Тут — пряжка серебристая, там — золотистая! Ребза, какая краше?
Покрасневшая Нина неловко и безуспешно пыталась высвободить ногу. Не тут-то было! Недаром писательница каждое утро стояла на голове.
Поскольку мужчины не выражали желания называть лучшую ножку — Ве Ве был стойким приверженцем красоты жены, но обижать Нину не хотел, а Сева просто растерялся, — Арбузова отпустила Нинину ногу, потеряв к ней всякий интерес, и повернулась к Севе. У него уже давно ныло в виске, и пора было «колеснуться», но выйти из-за стола за пенталгином казалось неудобным.
— Итак, юноша, если Нинон вам ничем помочь не сумела, я возьмусь за ваше дело сама! И найду вашу любовь! Только один маленький вопросик: а что вы собираетесь с ней делать, когда разыщете? Жениться на ней невозможно — это равносильно женитьбе на целом таборе. Долго существовать с ней под одной крышей вы тоже не сумеете — уже пробовали. Тогда зачем? В чем смысл вашего безумного, но такого милого и приятного каждому женскому сердцу увлечения?
— Наташенька, увлечения, как правило, лишены всякого смысла, — осторожно вставил Мухин.
Жена грозно сверкнула в его сторону глазами:
— Вовчик, не выступай! Смысл есть в любом чувстве и поступке! Должен быть! Иначе обессмыслится сама жизнь. Итак, юноша, я вас очень внимательно слушаю! Или вы думаете, что наша Конституция гарантирует вам право на галлюцинации?
Ее вопросы смутили Севу окончательно, они его просто прибили, уничтожили. Даже разумный Николай не смог найти подобных, а вот эта экзальтированная особа…