Бесы в Париже

Картун Дерек

Пленка кончилась: на этом месте Леон по передатчику велел Морису не расходовать государственное имущество. Но Баум увидел достаточно. И то, что он увидел, было весьма странно, поскольку немолодой мужчина был досконально известен в ДСТ, именно его досье Баум то и дело листал последние две недели. Из документов, собранных в папке, следовало однозначно: данный господин — убежденный и непоколебимый гомосексуалист, у него не бывает с женщинами отношений такого рода, чтобы назначать тайные и нежные свидания под сенью Булонского леса.

Баум вернулся к себе, плюхнулся в кресло и тем же меланхолическим взглядом уставился в стену напротив. Почему эти кадры так неотвязно его преследуют,

почему связываются в его сознании со всеми остальными событиями последних дней? С одной стороны, вроде бредятина, а с другой — почему бы и нет? Но уж что точно — так это то, что никого он не сумеет убедить, даже Жоржа Вавра, будто такая связь существует. Если бы его, Альфреда Баума, спросили, почему он усматривает тут какую-то связь и в чем, собственно, она заключается, вразумительного ответа он бы не нашел. «Иногда, — сказал он сам себе, — чувствуешь что-то. Ни доказательств нет, ни свидетелей, но ты точно знаешь. Просто весь твой жизненный опыт говорит. Остается только ждать сущего пустяка — пока факты подтвердят теорию».

Он поднялся и начал ходить взад и вперед по крошечному кабинету. Облегчения это не принесло. Он снова сел и постарался отвлечься от просмотренной пленки и сосредоточиться мыслями на событиях вчерашнего вечера. Надо бы установить на улице Фобур Сен-Дени наблюдение, хотя эти ребятки наверняка оттуда уже смылись. Разве что случайно вернутся — забрать что-нибудь, забытое в спешке. Но ждать такой удачи он не вправе. Удачу еще надо заслужить, а как отдел сейчас работает — так ничего он не заслуживает хорошего. В воскресенье в Иври выставка кошек, хотелось бы пойти. Там будут все знакомые, и среди экспонатов ожидается кое-что интересное. Но нет, вместо этого сходит-ка он в Булонский лес. Скорее всего эта прогулка окажется совершенно бесполезной, и свой выходной день он проведет скучно и в одиночестве. Эстелле это не понравится — жаловаться она, конечно, не станет, но ее укоризненное молчание хуже, чем если бы она на него кричала. Будь что будет — все равно печень ему покоя не даст, пока он не изгонит этого беса, который будто прячется в зарослях возле шоссе Этуаль и прямо-таки преследует его.

Его поддерживала мысль, что к каждому замку ключ рано или поздно находится. Все люди к чему-то привыкают, и даже самые опытные конспираторы не в силах что-то изменить в некоторых своих привычках.

В этот день, пятницу 20 августа, общественное мнение совершило опасный крен от тревоги к истерике. Франк упал на сорок сантимов по отношению к доллару. Французский банк пожертвовал еще пять миллиардов, понапрасну пытаясь удержать его курс на высоте. Биржа зафиксировала самое большое падение акций с 1968 года. В министерских кабинетах Парижа заканчивались последние приготовления к встрече глав Европейского экономического сообщества, которая должна была состояться в Лондоне в следующий понедельник. Собираясь в Лондон, президент Франции и премьер-министр предвидели неприятные беседы с европейскими коллегами по поводу все ухудшающейся обстановки в их стране.

Глава 11

Похоже было, что собирается гроза. Может, это и к лучшему: по крайней мере, она развеет душный, пропахший бензином воздух, и в городе станет легче дышать. Альфред Баум, однако, надеялся, что гроза грянет попозже. Эстелла повздыхала выразительно и завернула ему завтрак с собой, теперь он сидел на поваленном дереве и уплетал жареную курицу и прочие деликатесы, запивая их красным вином из бутылки. Он бы предпочел пару сандвичей и пиво, но не хотел задевать чувства Эстеллы

и взял с собой так называемый набор для пикника, больше похожий на обычный воскресный завтрак.

Было уже около двух, он околачивался возле шоссе Этуаль с полудня. Леон ему все объяснил, и он без труда по приметам нашел это место. Единственное, что могло бы показаться странным (и весьма странным!) в его внешности в данный момент — пока он, сидя в панаме под деревом, уничтожал свой завтрак, — это сумка для гольфа. Чего нет в Булонскому лесу — так это поля для гольфа! Баум сам чувствовал, что выглядит несколько смешно — тем более что в жизни он не играл ни в гольф, ни в какие другие игры.

Закончив есть, он собрал бумажки, косточки и прочее в кармашек сумки и направился в гущу леса. Там, углубившись в заросли метров на пятьдесят, где его не было видно из проносящихся по шоссе машин, он наконец открыл сумку. Внутри была упакована металлическая трубка длиной побольше метра и сантиметров пятнадцать диаметром, соединенная с электронным записывающим устройством и парой наушников. Как микрофон для подслушивания с дальнего расстояния этот прибор незаменим, но таскать его по жаре в лесу — сущее наказание: очень уж заметное, тяжелое, ни на что не похоже — только на подслушивающее устройство, каковым оно и является. Как-то надо было ухитриться оставаться незамеченным и при этом находиться в радиусе действия прибора. В данных условиях, решил он, это будет означать примерно в ста метрах.

В 14.15 на шоссе, неподалеку от того места, где скрылся в кустах Баум, остановился белый фургон «рено». Водитель, похоже, не имел намерения вылезать. Деревья мешали рассмотреть его как следует. В 14.30 Баум заметил на шоссе Этуаль мужчину — его он узнал сразу, даже издалека. И водитель, видно, тоже: из машины выпорхнула блондинка, и они, сойдя оба с пешеходной тропки, встретились метрах в семидесяти пяти от куста, за которым укрылся Баум. Парочка принялась ходить взад и вперед под деревьями, мужчина что-то говорил, девушка время от времени вставляла слово. У нее были длинные светлые волосы, она опустила голову, будто разглядывала что-то на земле.

Баум приподнял направленный микрофон, повесив шнур на нижнюю ветку дерева. Он без труда уловил их шаги, и, чуть подрегулировав, расслышал голоса. Какие-то искажения, подумал он, голос девушки звучит слишком низко, будто мужской. Они непрерывно двигались, то и дело скрывались за деревьями, это сильно затрудняло прием. Эх, техника бы сюда, но тут уж приходится действовать одному. Да и не нужен ему никто до тех пор, пока не подтвердятся его подозрения и предчувствия. Тем более сейчас, когда кто-то в отделе их закладывает. Вот если произойдет то, чего он ожидает, он придумает кучу причин, почему не захотел никого с собой брать в лес. Не надо, чтобы об этом знали. Что, если эти тайные встречи в Булонском лесу вовсе не то, что он предполагает? Да еще после всех этих провалов… Словом, нет — и все.

Он уловил несколько слов, произнесенных мужчиной: «согласованные действия… шестого сентября… точный маршрут…» В микрофоне раздавались шорохи и еще какие-то звуки, приносимые из лесу. Девушка спрашивала: «А если мы не готовы?.. Новый командный пункт?»

Баум больше всего заботился, чтобы его не заметили и чтобы микрофон все время был направлен в сторону говоривших, как бы они там ни расхаживали. Смысл беседы до него не доходил — ничего, у него будет сколько угодно времени, чтобы послушать запись… Он проверил: катушки кассеты вращались исправно. Удалось записать большую часть их диалога. Может, на этот раз ему наконец-то повезет. Пора бы уже. А то все время карта шла не в масть. Может, это козырной туз.