Бесы в Париже
Шрифт:
— В 8:20 выезжаем, — предупредил он Алламбо по внутреннему телефону. — Ты едешь со мной, наш пост в радиофургоне. Пересядем к ним там, на месте.
— Мне сейчас звонили оттуда: барьеры уже расставляют, и полиции там чертова уйма. Может, префектуру предупредить?
— Не надо. Они только помешают. Пусть полиция занимается тем, чем ей положено.
Машина, в которой ехали Баум и Алламбо, до места добралась с трудом: все выезды на Елисейские поля уже были перекрыты полосатыми барьерами и полицейскими кордонами. Первые зрители целыми группами прибывали на метро и норовили перелезть
— Пошли пешком, — предложил Баум, когда их машину остановили в третий раз. — Тут близко.
Возле перекрестка Рон Пуан они увидели множество больших полицейских автобусов с пуленепробиваемыми стеклами, которые стояли бампер к бамперу, а рядом все было черно от полицейских мундиров. Тут же толклись здоровенные, медлительные на вид парни из частей специального назначения в высоких, до колен башмаках, черных форменных рубашках и черных шлемах. Они стояли вдоль тротуара двойной линией, а несколько их офицеров о чем-то совещались посреди улицы с полицейскими офицерами в парадной форме.
— Так-так, спецназ, — протянул Баум. — Интересно, с чего это вдруг?
Они были уже возле стройплощадки и тут в толпе заметили своих в штатском, которым в данный момент следовало находиться поближе к месту будущей операции. Однако полиция и спецназ никого туда не пропускали. Ситуация непредвиденная, оперативников надо срочно выручать.
Баум пробился к группе офицеров, его плотная фигура в помятом костюме составляла с ними разительный контраст, даже полицейские выглядели щеголями по сравнению с ним.
— Кто тут главный?
Высокий немолодой полковник спросил, не двинувшись с места:
— Кто вы такой?
Баум предъявил удостоверение, вытащив его из кармана:
— Заместитель начальника департамента безопасности. С кем имею честь?
— Полковник Рок, войска специального назначения. Что вам угодно, господин Баум?
Баум жестом показал, что им следует отойти в сторону, и полковник Рок, невольно повинуясь авторитету, который угадывался в этом коротышке, сделал несколько шагов ему навстречу.
— Мы проводим свою операцию именно на этом месте, начиная с этого момента, — сказал Баум. — Дело касается государственной безопасности.
— Какое еще дело? Я не получил на ваш счет никаких инструкций.
— Не имею права вдаваться в подробности. Никаких инструкций и не требуется, вам предъявлено удостоверение — этого, господин полковник, вполне достаточно.
— А меня ваше удостоверение не интересует. Моя задача — контролировать эту территорию, вы вообще не имели права приводить сюда своих людей.
— Наша операция никакого отношения ни к вам, ни тем более к полиции не имеет. Так что, будьте добры, прикажите пропустить сотрудников контрразведки.
Полковник глянул на Баума с высоты своего великолепного роста, явно довольный этим преимуществом. У него были чрезвычайные полномочия, и он в толк не мог взять, как это с ним решаются спорить. Никого он через охраняемую территорию не пропустит. И пусть ни на какие власти не ссылаются — не
— Весьма сожалею, — сказал он. — Но я исполняю приказ. Приказано не пропускать никого. Вы, господин Баум, и ваши сотрудники не составляете исключения.
— Кто отдал приказ?
— Это вас не касается.
Глядя на тупую самодовольную физиономию, Баум с минуту размышлял, не сказать ли ему, в чем дело, но тут же передумал: этот тип или его коллега — полицейский офицер — ввяжутся, захотят своими силами задержать злоумышленников, начнут настаивать. Можно представить, что из этого выйдет! Он повернулся и вместе с Алламбо пошел прочь.
— Кругом нас обошли: приказано наших сюда не пускать. Устроили прямо-таки укрепленный район, хотя никаких опасных митингов и всякого такого, как известно, не ожидается. Префект все предусмотрел: заботясь якобы о безопасности граждан, на самом деле обезопасил террористов.
— Откуда тут взялись части специального назначения?
— Их вызвал префект, и они ему подчиняются — так принято в подобных случаях. — Он остановился и поскреб в затылке: — Пошли, тут мы ничего не сделаем, где наш радиофургон?
Машина стояла неподалеку, полиция ее пока, слава Богу, не приметила. Баум позвонил в отдел.
— Свяжите меня с Руассе из префектуры, — попросил он. — Не кладу трубку.
Через минуту ему ответили: Руассе на параде, проверяет, как налажена охрана. Где именно он сейчас находится, неизвестно.
— Передайте, если он будет звонить, чтобы немедленно связался с нами.
Баум взглянул на часы. 8:55. Через семьдесят пять минут на перекресток Рон Пуан вступят первые участники парада…
— Руассе необходимо отыскать, — сказал он. — Это единственная возможность пройти туда, куда нам надо. Ему охота занять свое место в истории — вот его шанс.
— А наш министр где?
— Уже на параде. От остальных никакого проку. Только Руассе может помочь. Направь людей отсюда и из отдела, кто там найдется, пусть ищут его по всему маршруту, начиная от Триумфальной арки. Пусть свяжется со мной или, еще лучше, придет сюда сам. Не позже десяти. Понятно?
Толпа на Елисейских полях росла. Время от времени полицейский на мотоцикле проносился по пустой мостовой, выделывая разные фигуры, будто радуясь собственному перевоплощению: вооружен, моторизован, весь затянут в кожаные доспехи — олицетворенная власть. Ниже по улице полиция разрешила продавцам воды и мороженого зайти за барьеры — торговля пока шла вяло, но позже наверняка оживится. Толпа была настроена весело и каждый раз встречала лихого мотоциклиста насмешливыми выкриками. Парад был посвящен памяти генерала де Голля, но не только: отмечали еще дату входа генерала в освобожденный Париж 25 августа 1944 года, а уж к этому событию чувствуют себя причастными все. Празднование специально передвинули на выходные дни, чтобы в нем могло участвовать как можно больше парижан. Левые чувствовали, что голлисты слишком уж тянут одеяло на себя, но даже коммунисты гордятся славным прошлым, так что пусть все идет своим чередом.