Бетанкур
Шрифт:
На протяжении нескольких недель Анна Джордейн заставляла мужа мыть голову этим мылом; оно стоило очень больших денег и в Петербурге продавалось только в одном месте — в магазине дома Буланта, около площади у Зимнего дворца. Волосы у Бетанкура так и не выросли, а вот дом Буланта по распоряжению председателя Комитета для строений и гидравлических работ должны были снести, но он чудом уцелел. Позднее там располагалась мастерская английского художника Джорджа Доу, создателя знаменитой портретной галереи героев 1812 года Зимнего дворца.
РАБОТА ПОД РУКОВОДСТВОМ
В 1818 году по распоряжению Бетанкура Карло Росси начал перепланировку Царицына луга (Марсова поля). Бетанкур предложил Росси перенести с Царицына луга памятник Суворову (скульптор Михаил Козловский) на предмостовую часть площади, а Румянцевский обелиск — на площадь между Академией художеств и Кадетским корпусом. Таким образом Бетанкур композиционно связал плашкоутным мостом две площади — Петровскую и вновь возникшую Румянцевскую.
Немногим ранее архитектор Василий Петрович Стасов получил от Бетанкура разрешение на проектирование казарм лейб-гвардии Павловского полка с условием, чтобы они ни в коем случае не были унылыми и однообразными, как обычно строились подобные сооружения во всех столицах мира. Главный фасад здания, длиной сто пятьдесят пять метров, выходящий на Марсово поле, был изящно акцентирован тремя дорическими портиками. Казармы возводились на месте ломбарда, построенного в 1770-х годах по проекту архитектора Юрия Фельтена (Georg Friedrich Veldten), и примыкавших к нему домов князя Грузинского и князя Разумовского. Ещё в самом начале XIX века архитектор Луиджи Руска разработал проект перестройки ломбарда и смежных зданий. Василий Стасов по указанию Бетанкура учёл идеи того проекта. От бывшего ломбарда архитектор сохранил аркаду первого этажа. Через несколько недель после начала строительства Бетанкур, проезжая по набережной реки Мойки, чуть не попал под «артобстрел», учинённый офицерами лейб-гвардии Павловского полка, — для них его подчинённый архитектор Стасов и возводил новые казармы.
ХУЛИГАНСТВО ГВАРДЕЙСКИХ ОФИЦЕРОВ
Молодые люди, держа в руках бокалы и бутылки с шампанским, выкатили откуда-то маленькую пушку и, зарядив её, начали прицельно стрелять картечью по бегающим по тротуару крысам. Ноги лошадей, запряжённых в кабриолет Бетанкура, чудом не попали под каскад чугунных сферических пулек. «Россия — удивительная страна, — подумал Бетанкур, — в ней всё запрещено, но всё дозволено». На хулиганство гвардейских офицеров пожаловаться было некому — весь 1818 год Александр I в Петербурге отсутствовал, путешествуя по Российской империи.
РУССКИЙ НАРОД
Сначала император побывал в Полтаве и Харькове, затем отправился в Польшу. При въезде в Курск Александр I был неприятно поражён: огромная толпа народа прямо на центральной улице ждала его, стоя на коленях, и каждый из присутствующих протягивал ему прошение.
Для Бетанкура это была уже знакомая картина. Он не раз, особенно в Нижнем Новгороде, видел, как несчастные люди ещё за двадцать метров до него падали на колени, а затем ползли с каким-нибудь прошением, чтобы он передал его царю.
ВЕСНА НА ВОЛГЕ
Весной 1818 года Бетанкуру была предоставлена первая часть суммы на строительство Нижегородской ярмарки — царь специально выделил её из средств, первоначально предназначенных
В марте 1818 года Бетанкур отправился в Нижний Новгород, чтобы наблюдать весенний паводок Оки и Волги, провести инженерные изыскания и определить риски возможных повреждений будущих ярмарочных строений. Бетанкур смотрел, как огромные льдины плыли по реке, и, стоя на пологом берегу, чувствовал, как от них веяло приятной свежестью.
22 мая он послал в Петербург письмо следующего содержания: «По открытии из-под воды площади, на коей предположено устроение новой ярмарки, приступил я к назначению мест под все строения и к возвышению сего местоположения выше весенней прибыли воды».
Однако после бесед с местными жителями и купцами Бетанкур пришёл к выводу, что паводок 1818 года совсем не показателен. Иногда Волга разливалась так, что обязательно должна была смыть все будущие строения. Бетанкур долго думал, как поступить. Строительный план был уже утверждён на высочайшем уровне. Но принимать его в таком виде было нельзя. Генерал-лейтенант, взяв на себя всю ответственность, приказал внести изменения, оказавшиеся весьма значительными. «Перенёс я всё ближе к Кунавинской слободе, где поверхность земли гораздо возвышается»,— написал он в Петербург в донесении, при этом умолчав, что существенным образом были ущемлены права частных землевладельцев: княгинь В.А. Шаховской и А.А. Голицыной, а также барона А.С. Строганова и столбовых дворян Всеволожских и Лазоревских.
Эти семьи имели значительное влияние в губернии и не хотели отдавать свою собственность за бесценок, даже и в государственную казну. Каждый из землевладельцев предъявил Бетанкуру денежные претензии, что значительно увеличивало и без того высокую стоимость ярмарки. Деньги же на такие непредвиденные расходы в бюджет строительства заложены не были. Однако, не считаясь с реальностью, Бетанкур на свой страх и риск, ещё до финансовых выплат, стал проводить геодезические изыскания на новой территории и вместе с помощниками производить разметку каждого ярмарочного здания. Было «при сём признано нужным обширные её площади несколько возвысить и уровнять, провести каналы, устроить слюзы».
На всё это понадобились дополнительные средства к тем полутора миллионам рублей, которые казна и так обязалась отпускать Бетанкуру каждый год. По замыслу испанца ярмарочный комплекс должен был представлять собой сорок восемь приблизительно одинаковых двухэтажных корпусов, на их первых этажах располагались бы торговые лавки, а на вторых — жилые помещения для арендаторов.
По заданию Бетанкура Монферран разработал проект административного здания с повышенной на этаж средней частью и двумя главными фасадами: один из них выходил на главную торговую площадь, а другой открывал перспективу главной улицы ярмарки — бульвара. В здании был предусмотрен двусветный колонный зал площадью триста пятьдесят квадратных метров для биржевых собраний купечества. В ходе работ к главному административному корпусу Монферран предложил пристроить ещё два административных здания с внутренними дворами. Первые этажи в них предназначались для почтовой конторы, маклеров, больницы, аптеки, кухни, нижних полицейских чинов и солдатской гауптвахты.