Бэтмен. Убийственная шутка
Шрифт:
Все шло слишком легко.
Всякий раз, когда казалось, что Зак устал, он просто звал Кэнди или Венди – «Тэнди» и «Клариссу». Они смеялись, крутились перед ним – и вот парень снова готов к работе.
Честно говоря, Джокера не особенно заботили женщины в том или ином смысле. Конечно, они были хороши для снятия стресса – некоторые больше, чем остальные, – но ему всегда составляли компанию голоса в голове. У него была рыбка покрупнее. Ему надо было доказать свою правоту. Свидание с судьбой. Или с Бэтменом.
В зависимости от того, кто появится первым.
Тем не менее он точно знал, как заставить пацана
Все, что нужно было сделать Джокеру, это снабдить его заводными игрушками, и мальчик сам придумал целую сказку у себя в голове. Ту, где злая библиотекарша заменяла каждую девушку, которая когда-либо отвергала его.
Потому что все они так делали.
Джокер прожил всю свою жизнь в почти постоянных приливах и отливах лжи, заблуждений и вечно развивающихся, самосбывающихся выдумок. Он легко позволял окружающим понять его глупости, поверить во все, во что они сами хотели верить, отгородиться от правды, лежащей в основе всего безумия. Он верил в разбитые яйца, чтобы сделать из них омлет.
Ну, или просто их разбивал.
Впервые замыслив этот план в «Аркхеме», он думал, что будет фотографировать. Что оденется как турист, с большой камерой на шее. Потом он встретил дорогого профессора Стивенса и понял, насколько чудеснее может стать его месть. С новой гениальной технологией Зака он мог сорвать остатки чужого контроля и безвозвратно свести с ума намеченную жертву.
Даже лучше, безумие будет постоянным, оно будет настигать повсюду и длиться бесконечно. Словно злобный призрак в аппарате, постоянно воспроизводящем одно и то же перед плененной многомиллионной аудиторией. Фотографии можно сжечь. Негативы можно уничтожить. Но как Зак это назвал? Кибер-что-то...
Ах да, киберпространство! Как у Стэнли Кубрика.
Да, киберпространство будет вечно.
Этот трюк станет шедевром Джокера. Последнее и неопровержимое доказательство того, что грань между здравомыслием и безумием – не что иное, как концепция общества, которую можно уничтожить как по команде. Или по щелчку клавиши.
Джокеру всегда было трудно воспринимать других людей как живых, дышащих индивидуумов, с собственной жизнью, любовью и внутренним смыслом, выходящим за рамки временного использования, которое было для него обычным делом. На самом деле ему было наплевать на хорошенькую библиотекаршу и ее прекрасного, честного отца. Его, естественно, не заботил сердитый мелкий ботаник. Они были инструментами. Марионетками в его грандиозном кукольном спектакле.
Но был один человек, к которому он испытывал глубокую привязанность. Человек, для которого все это шоу ужасов было организовано. Его партнер по космическому танцу, закон в его хаосе, истина его безумия. Его аудитория из единственного
После этого будут гипотезы, дискуссии и анализ, когда остальные будут пытаться выяснить, что же на самом деле произошло. Чего он действительно хотел добиться. Но все это не имело значения. Пусть вертятся, танцуют и кружатся. Им никогда не понять его восхитительного безумия. В конце концов, оставалась лишь финальная, безупречно поданная шутка, как раз перед закрытием занавеса.
Для него конец шоу был концом всего. Он не мог его дождаться, как ребенок в канун Рождества.
29
Комиссар Джеймс Гордон рассматривал шахматную доску, стоявшую на кухонном столе, пока они с дочерью играли в его скромной квартире. Рядом стоял шкаф, в котором был бар с напитками и хранились уникальные диковинки, такие как старомодные карманные часы, принадлежавшие Джервису Тетчу, Безумному Шляпнику. Кроме того, на полках лежали многочисленные альбомы с вырезками из газет, один из которых он положил на стол рядом с шахматной доской.
Поверх него был сложен утренний выпуск газеты «Готэмский эксперт». Заголовок сообщал о побеге Джокера.
СКАНДАЛ В СЛУЖБЕ БЕЗОПАСНОСТИ ЛЕЧЕБНИЦЫ
МАНЬЯК СНОВА СБЕЖАЛ
Сжав кулаки, он взглянул на Барбару и не удивился, увидев на ее лице полное спокойствие. Эта невозмутимость, которой позавидовал бы любой игрок в покер, была усилена ее очками – очками, в которых она в действительности не нуждалась. Она стала их носить, когда на сцене появилась Бэтгёрл, тем самым укрепив имидж степенной библиотекарши. Пока Барбара училась в колледже, она овладела библиотечными науками и одновременно проходила курс криминологии. Учитывая профессию ее отца, никто не сомневался в ее любознательности, которая, по-видимому, носила интеллектуальный характер. Это послужило основой для многих увлекательных дискуссий между отцом и дочерью, которые в последнее время были связаны с работой британского профессора Алека Джеффриса и использованием человеческой ДНК для более точной идентификации подозреваемых в совершении преступлений.
Удивительно, подумал Гордон, как далеко продвинулась криминалистика с тех пор, как он приступил к работе. Даже с момента появления Бэтмена.
– Не торопись, – упрекнула его она, прервав размышления. – Я знаю, что твои связи между нейронами работают не так быстро, как раньше.
– Вы, сопляки, могли бы многому научиться у нас, старых боевых лошадок, – огрызнулся он, просчитывая ход конем. – Полезнее быть терпеливым, оценивать плюсы и минусы, а не бежать на дело сломя голову, без должной подготовки.
– Но некоторые ситуации требуют стремительного принятия решений и еще более быстрых действий, – возразила она. – Все дело в подготовке.
– Возможно, – ответил старший Гордон. Он разыграл слона, напав на одного из ее коней. – Но даже если ты в отличной физической форме, она никогда не восполнит недостаток опыта. Знаешь поговорку: «Старость и хитрость всегда побеждают молодость и мастерство».
Ему она нравилась.
– И все-таки неожиданный ход может застать врасплох даже самого опытного человека.