Бэтмен. Убийственная шутка
Шрифт:
Куда, черт возьми, пропало подкрепление?
Клоун-принц преступного мира сдулся как шарик, его плечи опустились и обмякли, фирменная улыбка растаяла под дождем. Мокрые зеленые волосы упали на глаза, но не могли скрыть мрачного, безнадежного выражения на лице.
– Ну? – продолжил Джокер, дав игрушечному пистолету выскользнуть из руки. – Чего ты ждешь? Я стрелял в беззащитную девушку. Я терроризировал старика. Почему ты не выбиваешь из меня весь дух на радость публике?
Бэтмен смотрел на поверженного противника с непроницаемым выражением лица.
–
Что-то в его взгляде изменилось. Там, где была ярость, теперь царило спокойствие. Там, где была первобытная сила, появилась уверенность. Облегчение сменилось триумфом, когда Гордон молча поднялся на ноги, крепче прижимая к себе грубую ткань. После всего, через что он прошел, вот это была победа.
Справедливость победила.
Джокер отвернулся, отказываясь встретиться с неумолимым взглядом.
– Неужели ты не понимаешь? – продолжал Бэтмен. – Я не хочу причинять тебе боль. Не хочу, чтобы кто-то из нас убил другого, но у нас заканчиваются варианты, и мы оба это знаем.
Он подошел на шаг ближе, протягивая руку. Джокер проигнорировал его.
– Может быть, все зависит от сегодняшнего вечера, – сказал он. – Может быть, это наш последний шанс разобраться в проклятом хаосе. Если ты им не воспользуешься, мы застрянем в самоубийственной петле. Мы оба. До самой смерти.
Между ними повисла долгая, напряженная пауза. Джокер сгорбился еще ниже, опустив руки и переплетя пальцы. Единственным аккомпанементом им служил дождь.
Бэтмен продолжал:
– Это не должно так закончиться, – сказал он. – Я не знаю, что разрушило твою жизнь, но кто знает? Может быть, я сам был в такой ситуации. Может быть, я смогу помочь.
Джокер слегка повернул голову. Глаза его были закрыты, и капли дождя падали с длинного ястребиного носа на неестественно острый подбородок.
– Мы могли бы работать вместе, – сказал Бэтмен. – Я помогу восстановить твою репутацию. Тебе больше не нужно плясать на краю. Тебе не надо быть одному.
Он сделал паузу, как бы давая ему привыкнуть к этой мысли: «Нам не обязательно убивать друг друга». Еще одна пауза.
– Что скажешь?
Медленно и бесшумно Джокер поднялся на ноги, по-прежнему скрестив руки перед собой и опустив плечи. Он повернулся, его лицо было скрыто в тени. Джокер нахмурился, и на мгновение показалось, что он вот-вот придет в ярость. Но затем его лицо расслабилось.
– Нет, – ответил он. – Прости, но... нет. Уже слишком поздно. Слишком поздно.
Он поднял руку в перчатке и потёр переносицу, как человек, у которого постоянно болит голова. Его лицо оставалось мрачным, несмотря на сдавленный смешок сквозь зубы.
– Знаешь, так смешно... от этой ситуации. Это мне напомнило один анекдот.
Гордон шагнул было к ним, но остановился. Он хотел услышать, что скажет сумасшедший, и не хотел рисковать, отвлекая его. Хотя он не был уверен, что кто-то из них сейчас помнил о его существовании.
Они оба отвернулись от него, две черные тени, теперь стоявшие бок о бок и
– Представь себе двух парней из сумасшедшего дома, – сказал Джокер, он стоял, обхватив себя руками. Затем он их выпрямил и театрально протянул вперед. – Однажды ночью они сошлись на том, что им больше не нравится там жить. И они решили сбежать!
Бэтмен стоял неподвижно и слушал.
– Так вот, забираются они на крышу и там, через узкий пролет, видят все крыши города, которые в лунном свете растянулись до горизонта...
Дождь усилился, как и ветер, перейдя от легкой мороси к ледяному ливню. Гордону захотелось отступить в укрытие, но он вдруг понял, что не может пошевелиться. Его взгляд был прикован к ним.
Где-то вдалеке завыли сирены.
– ...как путь к свободе. И вот идет первый, он прыгает и приземляется без проблем. Но его друг, его друг боится. Ясно, что он боится упасть. – Жесты Джокера стали совсем дикими, маниакальными. Голос дрожал от напряжения и начинал ломаться. – У первого появляется идея. Он говорит: «Эй, у меня с собой фонарик! Я посвечу тебе между зданиями, а ты пройдешь ко мне по лучу».
В этот момент, то ли от страха, то ли от холода, то ли от какого-то непостижимого внутреннего психоза Джокер начал дрожать всем телом, заикаясь и запинаясь на каждом слове своего запутанного монолога.
– Н-но второй в ответ покачал головой. Он с-сказал... он сказал: «За кого ты меня принимаешь? За сумасшедшего?»
Последнее слово было больше похоже на крик.
Джокер повернулся к Бэтмену, открыв Гордону свой профиль. Он снова улыбался, но в этот раз по-другому. Он был похож на ребенка, который отчаянно хочет, чтобы его приняли, хочет понравиться, и который прекрасно знает, что этого никогда не будет.
– «Ты выключишь его, когда я буду на полпути!» – сказал он, договаривая шутку. И тут он начал смеяться, перестав себя контролировать. Гордон не знал, что и подумать. Джокер снова схватил себя за переносицу и прикрыл глаза, смех нарастал постепенно, пока все его тело не затряслось.
Сбитый с толку Гордон перевел взгляд на своего друга...
Невозможно...
Появилась улыбка. Сначала небольшая, едва заметная на каменном лице.
Бэтмен смеялся. Улыбка превратилась в ухмылку, страшнее любого другого выражения, которое Гордон когда-либо видел на лице этого человека. Он не знал, стоит ли бояться.
А Джокер продолжал истерически хихикать.
Когда сирены завыли громче, Бэтмен рванулся вперед и схватил своего врага. Они стояли, их смех смешивался, тела дрожали. Позади них появились фары, бросая яркий свет сквозь ливень.
И тут Гордон понял.
«Он убьет его», – осознал старший полицейский, и кровь застыла у него в жилах. Смех Джокера затих, безумный заливистый хохот превратился в сдавленные вздохи, когда Бэтмен притянул его ближе.
Смех стих. Джокер замолчал.