Бей первой, леди!
Шрифт:
И отбился, не дослушав заверений, что Макс непременно ему позвонит. А мысль пока была только одна — мало напитков он взял, и градус не тот. Надо бы одеться, дойти до ближайшего магазина, но сил нет, да и порыв как вспыхнул, так и улегся и больше о себе не заявлял. Макс допил бутылку, вынес ее на балкон и стоял под дождем, пока не промок. Вернулся в комнату, плюхнулся на диван и закрыл глаза. Погано-то все как, надо бы хуже, да некуда. Работа, Лариска, деньги… А тут еще эта вдовушка, чтоб ее черти взяли, и адвокат, что и от мертвого не отстанет. И ведь придется идти, надо сходить и поговорить хотя бы для того, чтобы знать, к чему готовиться. Денег она захочет,
Адвокат оказался типом назойливым и липким, как ловушка для мух. Позвонил сам в десять утра, когда Макс только-только оторвался от подушки. Пожелал доброго утра и с налета заявил, что через полчаса приедет в гости. И приехал, и ровно через тридцать минут трезвонил в дверь — Макс едва успел одеться и привести себя в порядок.
На пороге квартиры стоял очкарик лет под пятьдесят с аккуратной лысинкой и венчиком каштановых волос вокруг нее.
— Господин Еланский? Максим Сергеевич? — уточнил он, оглядывая полутемную прихожую.
Ростом дядечка доходил Максу точно до подбородка, однако нимало этим не смущался. Оглянулся подозрительно, точно его преследовали, повел носом, вдыхая утренние запахи подъезда, и вошел в квартиру. Причем двигался, как заметил Макс, так осторожно, точно боялся задеть что-либо плечами и испачкаться ненароком. В кухне вдумчиво исследовал сиденье предложенной табуретки и поверхность стола, провел по ней пальцем и уселся, положив на колени свой портфель из светлой кожи. Макс обосновался между мойкой и холодильником и ждал, когда посетитель заговорит. Ничего хорошего ждать от очкарика не приходилось, хоть вид тот имел самый безобидный, однако от его портфеля веяло чем-то нехорошим и тоскливым. И предчувствие, как обычно, не подвело.
Мужчинка представился Ильей Борисовичем, адвокатом госпожи Левицкой, и вытащил из портфеля прозрачный файл с бумагами. Макс глянул на них и перевел взгляд за окно, на тополь, что уже начал облетать, терял первые бронзовые от жары листья. Адвокат потрогал пальцем столешницу и принялся раскладывать на ней свой «пасьянс».
— Вот, полюбуйтесь: это схема ДТП, это объяснения — ваши и моего клиента, это справки, это протокол о привлечении вас, Максим Сергеевич, к административно-правовой ответственности.
— С какой стати? — ожил Макс. — Я ничего не нарушал. Твоя Левицкая сама на встречку выехала, я тут при чем? Ну, не сама, а кто там за рулем сидел… короче, не важно. Она мне в лоб въехала, а я еще и штраф плати?
Распинаться он мог сколько угодно, с таким же успехом он мог объяснять все столу или холодильнику. Адвокат безмолвствовал и смотрел на плиту, смотрел так, точно видел впервые в жизни и не догадывался, что этот агрегат тут делает и каково его назначение. Потом, когда Макс выдохся, спросил, не отводя от грязноватой, надо признаться, плиты глаз:
— Вы можете это доказать? У вас есть свидетели, которые подтвердят в суде, что автомобиль госпожи Левицкой двигался по встречной полосе движения и совершил наезд на вашу машину? Кстати, это ее я видел во дворе? Серая «Тойота»?
— Она самая, — буркнул Макс. Крыть ему было нечем, никаких свидетелей у него, понятное дело, не было и быть не могло. Даже если случится чудо и он найдет водителя той «Приоры», что терлась вчера рядом, или водителя фуры, то толку все равно не будет. Не подтвердят они ничего, наоборот, отбиваться будут руками и ногами от того, что видели собственными глазами, ибо Левицкая — вдова банкира, а Еланский — недавно освободившийся
— Сколько? — спросил Макс, и адвокат отлично его понял. Переложил бумаги на столе, орудуя как карточный шулер, взял за уголок один лист и подал его Максу.
— Вот, извольте сами посмотреть, там все написано.
Листок — обычный перечень документов для страховой компании — был исписан до половины и содержал стандартный набор пунктов. Копия протокола, вынесенного виновной стороне, номер и серия паспорта, копия постановления и отчет эксперта. Сам отчет скобой степлера крепился с другой стороны, Макс прочитал его два раза и все равно мало что понял. Суммы, заявленной в отчете, хватило бы на покупку новой недорогой иномарки.
— Чего? — вырвалось у него. — За одно крыло?! Да вы с ума сошли…
— Верно, это не вся сумма. Суда добавьте оплату услуг экспертов, почты, эвакуатора, стоянки. Итог будет позднее, и я вам незамедлительно сообщу. Итак, ваше решение? Вы готовы компенсировать материальный ущерб, нанесенный госпоже Левицкой?
«Нет, конечно!» — едва не сказал Макс, но сдержался. Он все еще держал листок в руках, читал и перечитывал строчки, стараясь не смотреть на цифры в конце каждой из них. Подстава ведь, как есть подстава, но зачем это Левицкой, вдове богатого человека? Она на косметику, поди, в месяц больше тратит, или помада внезапно закончилась? Но если не подстава, что тогда: бабья дурь, блажь, каприз? Она сама ведь ехала по встречке, и не в первый раз, видимо: недаром местные шарахались от нее, как от прокаженной, а он попался — и теперь не отвертеться. Странный способ заработать, или врут сплетники и муж ей ни черта не оставил? Хотя личный адвокат — дорогое удовольствие, или они в доле?
— Не готов, — сказал Макс и положил лист на стол. — Денег у меня нет, и работы тоже. По вине вашей клиентки, между прочим.
О том, что зарплата на новом месте предполагалась такая, что Левицкой своих денег пришлось ждать бы лет десять, а то и больше, Макс решил умолчать. И это еще при условии, что он перестал бы есть, пить и платить за квартиру.
Адвокат совершенно не расстроился, собрал со стола бумаги и убрал их в портфель. Положил его себе на колени и принялся постукивать пальцами по столу, глядя то на Макса, то на полузасохшую фиалку на подоконнике. Ее подарила Лариска, заявив, что в доме должны быть цветы, хоть один, — они придают уют, создают домашнюю атмосферу и все такое. Макс фиалку честно поливал аж две недели, потом реже, потом и вовсе раз в месяц, когда на пол уже падали сухие листья. Фиалка сопротивлялась как могла, жила и цвела из последних сил крохотными сиреневыми цветочками, и выкинуть ее рука не поднималась.
На улице орали воробьи, дрались в пыли у дороги, загавкала собака, и птицы разлетелись во все стороны. Один взъерошенный драчун примостился на подоконнике и заглядывал в кухню одним глазом, встряхиваясь и неодобрительно посматривая на адвоката. Тот брезгливо махнул рукой, птица упорхнула, и адвокат сказал:
— Не удивлен. Признаться, другого ответа я от вас, господин Еланский, и не ждал.
«А чего тогда притащился?» Макс набрал в бутылку воды и полил несчастное растение, оторвал сухой лист и бросил его в ведро. Перспективы рисовались самые мрачные: машину придется продавать, и кому она битая понадобится — это вопрос. И даже если удастся загнать ее кому-нибудь, то по дешевке, и денег не хватит даже на половину долга. А если еще и проценты пойдут, вовек не расплатишься…