Бей ушастых! Часть 2
Шрифт:
— Давай, Вальдор, мы с тобой, как свои посидим. Не возражаешь, если мы всех отошлем?
Оглядываюсь на Лина и Саффу. Стоят, мрачные такие. Смотрят на меня с укоризной. Но что делать?
— Хорошо, — говорю, — только позаботься о том, чтобы мои люди не были обделены вниманием.
— Вальдор! — восклицает он с недоумением. Мол, как я мог о нем подумать, будто мои сопровождающие останутся скучать!
Магов выводят из помещения. Остаемся одни. Совсем одни. По крайней мере, я никого не вижу и не чувствую.
Рахноэль приглашает меня присесть возле
— Присаживайся, — любезно предлагает повелитель эльфов, — давай просто. На равных. Выпьешь со мной? Кстати, не против, что я на «ты»?
Качаю головой, мол не возражаю, и тут понимаю, что он говорит по-зулкибарски. Чисто притом. И не излишне чисто, а так привычно, будто с детства язык изучал, притом методом глубокого погружения. Но спрашивать не буду, где именно. Солжет ведь. Лучше улыбнусь.
— Странно, что мы до сих пор не были знакомы, Вальдор, — мурлычет король Альпердолиона.
Мне вот это совершенно не странно. Незачем нам было знакомиться.
— Ну что ж, — говорю, — значит, время пришло установить отношения. Вещи случаются.
— Да, — задумчиво произносит он, наливая вино в бокалы, — случаются. Порой не ждешь, а вот они.
Он, может, и не ждет. А я вот точно ожидаю, когда эта высокопоставленная лопоухая гадость начет подводить меня к мысли о том, что я ему чем-то обязан. Нет, не подводит. О погоде, о природе, о философских воззрениях, которыми я сроду не интересовался. О воинских искусствах, в которых я кое-что понимаю, но делиться своими знаниями не намерен. В итоге часа через полтора Рахноэль вдруг упоминает имя Лиафели. Мол, родственница у него имеется, которая выращиванием редких сортов гарпунуся интересуется. Гарпунусь, кстати, это такой мелкий вонючий цветочек. Пахнет неприятно, но расцветку может иметь самую невероятную. Вплоть до лиловой в зеленый горошек.
— Да ты что?! — восклицаю, — никогда не знал, что ей это любопытно.
— Ах да! — заявляет Рахноэль, машет ладонью и дружелюбно улыбается, — а я и забыл, что вы знакомы.
Ну, вот здесь он переигрывает. Настолько сильно, что становится неприятно.
— Да, — отвечаю, не менее доброжелательно улыбаясь, — мы были близки когда-то. Недавно я узнал, что у нас есть сын.
— Ты представь! — восклицает Правитель эльфов, — получается, что мы с тобой родственники! Правда, дальние…
Вот и славненько, что дальние. А то я после Мерлина с Кардаголом при слове «родственники» вздрагивать начинаю.
— Ведь Лиафель мне… — тут Рахноэль задумывается, — скажем, что племянница. И я очень за нее переживаю. Молодая, неопытная.
— Да-да, все мы склонны совершать ошибки. И не всегда знаем, чем придется расплачиваться за них, — заявляю я, вздыхая.
— Ты считаешь рождение ребенка ошибкой? — тут же подхватывает эльф и глядит на меня так своеобразно. Испытующе. А вот не надо на меня смотреть. Я врать вообще не люблю, и потому изумление мое совершенно искренне.
— Я? Я рад. Шеоннель —
— Хороший мальчик, — задумчиво повторяет эльф, — очень хороший. Так говоришь, он тебе понравился?
— Да, — отвечаю, улыбаясь на все зубы, — и я очень хотел бы продолжить с ним знакомиться.
— И что тебе мешает?
— Да, в общем-то, ерунда.
Пожимаю плечами и смотрю на властителя эльфов наивным и нежным взглядом. Не думаю, что купится. Но игра — есть игра. А сейчас оба мы изображаем из себя…. Придурков, иначе не скажешь.
— И все же, — настаивает эльф.
Улыбаюсь.
— Не так давно узнал я, Рахноэль, интересную вещь. Мои маги называют ее «опекой». Про невозможность для ребенка-эльфа до достижения им сорока пяти лет удалиться от матери без ее разрешения.
— Что же здесь удивительного? — смеется правитель эльфов, — это нормально. Такова наша жизнь. Кто-то отпускает детей раньше, кто-то держит их рядом до полного совершеннолетия. Что тебя смущает, брат мой?
О, я уже и брат! Боюсь, еще недолго, и я тут мужем стану. Вернее, женой. Да простит меня Лин, которому, похоже, довелось это испытать. Ощущения неприятные. Даже когда это делают со мною не посредством использования тела.
— О, Рахноэль, что может смутить правителя? Разве что воспоминания о собственных ошибках. А здесь я их не совершал. Только представь, твоя родственница, любительница редких птичек…
— Цветочков.
— Какая разница! Лиафель не отпускает нашего сына со мной. И не хочет оставаться рядом с ним. Уж не знаю, почему.
Так, вспомним, какой тут должен быть взгляд. А-ля Дуся — лихой и придурковатый. Ну совсем я не в курсе, отчего это Лиа не хочет жить в Зулкибаре. И даже не предполагаю.
Прибыли мы к правителю этому эльфийскому. Я уже приготовился интересную беседу послушать. Но нет, хрен мне по всей морде. И Саффе тоже. Нас любезно выставили вон. И ладно бы под дверью оставили, так нет же, нарисовался Налиэль и, заливаясь соловьем о прелестях эльфийских вин, подхватил Саффу под ручку и потащил куда-то. Она едва успела меня за руку сцапать. И на том спасибо. А то телепался бы позади, как собачка на привязи. А так ничего, терпимо получилось — Саффа под ручку со мной и с эльфом этим. Засранец ушастый! Откуда он только взялся?
Пришли мы в зал какой-то. Там все в цветах, пол стеклянный, под ним вода и рыбки плавают. Банально. У нас в Эрраде был такой зал. Пока мама там не вспылила. С тех пор зала нет, а выживших рыбок мы Вальдору подарили. Чтобы его «рыбкам» (Таурисару с Гудридом) не скучно было.
Налиэль, делая вид, что меня тут и вовсе нет, самозабвенно щебетал всякую ерунду, предназначенную исключительно для Саффы. Наверно, я вот так же себя веду, когда понравившуюся девушку охмуряю. Или не так? Нет, не так! Надеюсь, что нет. А то уж больно по-идиотски со стороны смотрится. Не хотелось бы думать, что я вот таким же дурачком становлюсь и всякую фигню несу.