Бейкер-стрит на Петроградской
Шрифт:
Но лишь теперь я понял — это были «модели» будущих зрительских аудиторий. И важно было знать, как, например, отреагируют на твою картину «дураки» и что нужно сделать, чтобы этих дураков было меньше.
Худсовет объединения по готовой картине «Завтра, третьего апреля» уже не напоминал зубодробительный худсовет по детским и актерским пробам. Теперь тогдашние критики утверждали, что ребят я выбрал удачных и работал с ними грамотно.
Через неделю состоялся студийный худсовет. Говорили о том, как я много сделал за неделю и как студия мне помогла.
Фильм
— Скажи, во что одеты твои дети? — задал мне вопрос председатель Госкино товарищ Романов.
— В школьную форму, — ответил я, ничего не подозревая.
— Такую серую?
— Это госстандарт. Они в таких в школу ходят.
— Вот у Ролана Антоновича Быкова в фильме «Внимание, черепаха!» дети одеты в пёстрые весёлые курточки.
— У него же малыши, — оправдывался я.
— У него жизнь, а у тебя мрак.
Это, конечно, была лишь придирка. На самом деле его раздражала тема фильма — о правде и лжи в нашей жизни.
Фильм получил третью категорию. Было напечатано всего 450 копий. Он вышел на экраны через полтора года после завершения. И только потому, что намечался какой-то фестиваль детского кино. Прокатывали картину очень плохо — только на утренниках и в короткие сроки. А вот рецензий в прессе была масса. И все хорошие. Даже в «Искусстве кино», которое никогда не баловало меня вниманием, Татьяна Хлоплянкина похвалила картину.
Однажды после какого-то просмотра ко мне подошли два знаменитых советских сценариста Валерий Фрид и Юлий Дунский и представили молодую симпатичную женщину, которая сразу же сказала, что ей понравился фильм, потому что «Так оно всё и было!».
Это была Мария Зверева, дочь писателя Ильи Зверева и прообраз главной нашей героини Машки Гавриковой, ныне известный сценарист, жена режиссера Павла Чухрая.
Выбрав на главную роль двенадцатилетнюю Наташу Данилову, я думаю, не ошибся. Нынче актриса БДТ Наталья Данилова — народная артистка России.
Снялся у меня, кстати, и студент первого курса театрального института Костя Райкин. Это было его первое появление на киноэкране.
ЖЕЛЕЗНЫЕ ОБЪЯТИЯ «ДЕТСКОГО КИНО»
Меня не хотят отпускать.
– Славное развлечение с Копеляном.
– Я возвращаюсь к детям через четверть века.
– Гайдар ни при чём, во всем виноват Вардунас.
– Неосуществлённое: права на «Дипломата» и «Умная женщина» во множестве вариантов.
– Мудрые замечания на предмет того, что терпения никогда не мешает набраться.
Трудно даже сказать, сколько бывает типов детской актёрской работы.
С Горошенковым (застенчивый влюблённый Ряша) мы целый год соревновались в остроумии, ни слова в простоте друг другу не сказавши. Я его звал дядя Слава. У него было прекрасное чувство юмора на английский манер.
Может быть, поэтому, когда во время съёмки у него что-то не выходило, он плакал, прятался, а потом приходил и делал всё как надо. Он, конечно, лицедействовал: Ряша на
Окельницкий (отличник Телескоп) — совсем иной случай. В жизни он точно такой же, как на экране. Мальчик, который ни при каких обстоятельствах не перестаёт быть самим собой. Легче всего было с ним на озвучании — он с магнитофонной точностью воспроизводил все интонации черновой фонограммы, и не потому, что умел подражать, а потому, что и тогда и теперь не мог сказать по-другому.
Орлов (затюканный Тютькин) — здесь всё сделано мной, натаскано и потребовано. Мальчик был способный, но такой напуганный, что без моего суфлёрства было не обойтись. С другой стороны, он был так польщён тем, что его утвердили сниматься, что проблем с послушанием и старательностью у нас не было. Сейчас он работает в труппе «Лицедеев».
Пирожков (верзила и балбес Коля) — опять всё по-другому. Отличный шахматист, начитанный парень. Однако на съёмках проявлял полное отсутствие памяти, внимания, собранности. Мои требования выполнялись небрежно и не всерьёз. И однако результат моей требовательности и его «халтуры» получился нужный.
О девочках сказать нечего — все они плохи. Но это возрастные проблемы, девчонки в двенадцать лет стремительно и мучительно взрослеют, им трудно поспевать за собственным развитием и трудно сохранять естественность не только на съёмках, но и в жизни.
Даже Наташа Данилова (главная наша героиня Машка Гаврикова) — будущая известная актриса, чрезвычайно одарённый ребёнок — глупела на глазах, капризничала, обливалась, бедная, слезами.
Класс, в целом, получился потому, что мы их распустили. Это была банда, которая на студии ничего не боялась, никого не слушалась, в павильоне чувствовала себя как дома.
В Москве, в Союзе кинематографистов шёл разговор о том, чтобы не отпускать меня из детского кино. Мне предлагали знакомиться с лучшими детскими сценариями, присланными на конкурс по случаю юбилея пионерской организации. Зашёл разговор о сценарии совместного с ГДР фильма «В цирк через окно» о немецкой девочке, попавшей в Московское цирковое училище, — патока на сахарине...
Было ещё несколько «детских» проектов:
— Заявка Михаила Фишгойта (при участии директора «Ленфильма» Ильи Киселева) «Мальчик и дельфин». До сценария дело не дошло.
— Сценарий Василия Аксенова «Архипелаг фамильной славы».
Такую «постановочность» при тогдашнем уровне технологий было не потянуть.
— Сказка Гернет и Ягдфельда «Дракон и Лида». Отказался — уж больно старомодно.
На волне своих успехов в детском кино я получил предложение от сатирического журнала «Фитиль» снять сюжет «Урок жизни» («Ну что тебе сказать про Сахалин...»). Вместе с Ефимом Копеляном мы славно развлеклись на этой работе. Получилось смешно...
...Лишь через четверть века я вернулся к работе с детьми.