Без царя в голове
Шрифт:
Сон медленно уходил. Я встала, нехотя подошла к будильнику и нервно стукнула его по верху, забыв спросонья, что кнопка выключения находится сзади чертового аппарата. Наконец до меня это дошло, и, расправившись с самым жутчайшим утренним монстром, которого только мог придумать человек, я поплелась в ванную.
Оттуда я вышла более бодрой и решительной. Включила приемник и под занимательную песню француженки Ингрид отправилась в кухню. Вскипятила чайник и, сделав себе чашку любимого кофе и закурив, погрузилась в райский мир блаженства. Куда-то спешить сейчас совершенно не хотелось.
Я попыталась
В отличие от вчерашнего дня сегодня я точно знала, что мне предстоит слежка, а потому предпочла выбрать в своем гардеробе кое-что более подходящее такому случаю. Если уж быть совсем точной, то я решила перевоплотиться в мальчишку, к которому в «Чертовой дюжине» вряд ли кто станет приставать.
На мое счастье, у меня как раз оказалось несколько потертых темных джинсовых вещей, которые я уже давно собиралась выбросить, но все никак не доходили руки. Именно в них я сейчас и облачилась, завершив собственное преображение прической под названием «ракушка». Собрав волосы и заколов их на затылке, я натянула на голову кепку с козырьком, чтобы волосы не выбивались из-под нее. Никакого макияжа к такому наряду, конечно же, не требовалось, а потому процесс одевания занял у меня не более трех минут.
Наконец я села в свою «девятку» и, несколько раз тяжело вздохнув, повернула ключ. Дальше последовала длинная полупустая дорога к дому Павла Тимошина. Причем именно полупустая, так как в пять утра лишь редкие шоферы садились за руль своих машин и устремлялись куда-то. Все же остальные еще спали.
Учитывая, что моему движению никто не мешал, я добралась до границы с «Чертовой дюжиной» за пятнадцать минут. Здесь я решила оставить свою машину, прекрасно понимая, что, если сунусь на ней в эти дебри, от нее потом ни колес, ни чего другого не останется.
Хорошо зная также и то, что сигнализация в этом районе — дело попросту нелепое, я попросила присмотреть за своей «девяткой» какого-то нищего, сидящего у дерева с зажатым в кулаке засохшим куском хлеба. Едва я только подошла к нему, как он тут же захныкал:
— Люди добрые, подайте калеке на лечение. Век не забуду.
Мои предположения по поводу того, что нищий не прочь подзаработать, тем более ничего не делая, оказались верны, и через пару минут я уже углублялась в бандитский район, спокойная за свою машину, которую теперь вряд ли кто тронет, ведь обещанных мной денег тому мужичку иным путем вовек не заработать.
Павел Тимошин оказался еще дома. После вчерашней пьянки у него явно трещала голова, так как он то и дело вываливался из окна своей хибары, чтобы освежиться. Я сидела в стороне среди дров и пыталась сообразить, способен ли будет этот мужлан отправиться выполнять порученную работу в таком состоянии. Оказалось, что способен.
Прошло около часа, и я увидела, что он как ни в чем не бывало вышел из хаты и поплелся в направлении главной трассы, проходящей как раз на границе с данным районом. В руках у него абсолютно ничего не было, одежда со вчерашнего
Тимошин прошел тем же маршрутом, что и в прошлый раз, и вышел как раз к тому месту, где преспокойненько стояла моя машина. Затем он как-то странно покосился в ее сторону, наверняка удивившись тому, что на окраине их района без присмотра оставлена такая тачка. Может быть, даже подумал попытаться ее угнать, но, завидев моего «грозного» охранника, важно обхаживающего ее вокруг, решил не связываться и стал тормозить проносящиеся мимо машины.
Я дождалась, когда у него это получится, сунула в руки нищему обещанную сумму и, сев за руль, помчалась за удалявшимся автомобилем.
Так мы ехали около получаса. Дорога была мне хорошо знакома, а через час я поняла, что преследуемый движется в сторону дач. Тех самых, на пути к которым была убита Надежда Чиликова. Это было довольно странно.
Подъехав к повороту на сам дачный поселок, Павел остановил машину, расплатился и вышел. Дальше он отправился пешком. Я притормозила чуть в стороне от поворота и принялась обдумывать, что делать дальше.
Ни на машине, ни пешком я не могла сейчас направиться вслед за ним, так как на всем протяжении от центральной трассы до дач простиралось ровное поле. Ждать же, когда Тимошин скроется за домами, тоже нельзя — я прекрасно понимала, что потом будет весьма сложно отыскать его там. И пока я буду метаться по поселку в поисках, он вполне может обстряпать свое дельце.
И я решила рискнуть.
Со всей силы надавив на педаль, я понеслась к дачам, изображая из себя лихого юнца, гоняющего по окрестностям на папенькиной машине, стараясь тем самым вдоволь накататься и не быть пойманным ментами. И, похоже, у меня это получилось, так как, пронесясь мимо Павла и даже чуть не зацепив его, я не вызвала у того ни малейшего интереса. Он даже не попытался всматриваться в машину и ее номер, что мне было только на руку.
Завернув на первую из попавшихся дачных улиц, я притормозила и стала всматриваться в окрестности, планируя найти такое место, где можно было бы без проблем оставить машину и не беспокоиться по поводу того, что ее за это время угонят. Впрочем, в этой глуши наверняка давно уже нет ни души: урожай давно убран, земля вскопана, а Валентина, любительница загородного отдыха, сейчас, кажется, нежится в Сочи. Только она способна залететь в такие дали в подобное время года, но ее нет. Стало быть, и волноваться особенно не о чем.
Я припарковала машину за какой-то будкой и, выйдя из нее, пристроилась на углу, ожидая, когда Тимошин тоже достигнет поселка. Наконец он появился и, ни о чем не подозревая, протопал мимо улочки, где я пряталась, по-видимому, хорошо зная, куда именно ему нужно. Но, последовав незаметно за ним, я вскоре поняла, что все как раз наоборот: Павел заглядывал на все следующие улочки, кажется, разыскивая на них подходящий по заданному ему описанию дом.
В конце концов дом нашелся. Им оказалась аккуратная деревянная дачка с верандочкой и балконом на ее крыше. Несколько минут Тимошин постоял возле нее, пристально осматривая снизу доверху, а затем шустро сиганул через ограду и направился прямиком к пристройке.