Без царя в голове

Шангин Сергей

— Быстро в шлюз! — заорал он, нажимая большую зеленую кнопку рядом с люком.

Люк с шипеньем отворился, пропуская русских в спасательную капсулу. Капсула, рассчитанная на двух человек, с трудом вместила троих и полковник решительно выдернул пломбу доступа к стартеру.

— Поехали, родимая! — рявкнул он, нажимая пуск.

— Полковник, а как же груз? — заорал Иван, не понимая, как Врубель мог предпочесть позорный и бессмысленный побег, исполнению боевого задания.

— Не боись, Волгин, никуда твой груз не денется. Где у транспорта стыковочные

шлюзы, в хвосте или в головах?

— В головах, господин полковник! — Иван понял хитрый план полковника.

А ведь действительно, шансов прорваться через весь корабль в малознакомой обстановке нет никаких. К тому же бластеры в условиях корабля вещь опасная и для самого атакующего. Рассчитывать на везение может только полный идиот, ну, или Иван Волгин.

— Маневрируйте, полковник, маневрируйте, Селим приказал стрелять по вам из всех стволов, — спешно сообщил Иван, прыгнувший на мгновение в голову Селима.

— Пытаюсь, — сквозь зубы, ответил за полковника Семенов. — Навалились тут, рукой пошевелить сложно, — жаловался на жизнь Семенов. — Еще и ругаются, что в пузо им локтями тычу, вот черт, еле увернулся.

— Давай, Семенов, давай, родной, в твоих руках судьба империи!

— А я думал штурвал, — хохотнул Семенов и тотчас же выругался, выполняя, по всей видимости очередной маневр. — Сюда бы твои штурмовики, Иван, мы бы эту халупу разнесли по бревнышку. Сил нет тащиться в корыте, да еще по тебе шмаляют все, кому не лень.

— Вернешься с победой, будет тебе штурмовик, Семенов! — пообещал Иван.

— А не вернусь?

— Похороны за счет казны устроят? Хорош балагурить, я буду в полуха за вами присматривать, крикните хором, как пристыкуетесь. До связи!

* * *

Искусству выглядеть идиотом актерам нужно поучиться у политиков!

Иван поморгал, восстанавливая зрение, понял, что они стоят в полутьме, чего-то ожидая.

— Ну чего там? — шепотом спросил он.

— Ждем, пока коридор освободится, — пояснил полковник, — поперли все разом, словно приспичило всем во дворце, — он хихикнул злорадно, — Видать есть бог на белом свете, во как приперло, бегут, штаны придерживая.

— Полковник, нашли чему радоваться, — пресек веселье полковника Меньшиков, — теперь сиди тут, пока они закончат передислокацию поближе к горшкам. А ведь многие не добегут. Представляете, как во дворце вонять будет? — он не удержался и хохотнул, представив себе царедворцев, сидящих в позе орла в живописных уголках замка. — Знать бы, что это им так сразу приспичило. Иван, твоих рук дело? — невинно поинтересовался граф.

— Не могу знать, Ваше Величество. Откуда мне такое сотворить? — Иван решил не распространяться о своих недавних мечтах. — Видать особенность вживания чужих в организм человека, — глубокомысленно предположил он.

— Чужих говоришь, ну-ну, — не поверил Меньшиков.

В голосе Ивана не было прежней бодрости, гибель царя, точнее хладнокровное убийство царя Меньшиковым,

подействовало на него, как холодный душ. Перестали быть нужными, стали опасны и приговор приведен в исполнение моментально. Кто следующий? Нужно быть полным идиотом, предполагая, что граф оставит их в живых после всего происшедшего.

И указ царский тут самая главная проблема. Потому как трактует он смерть царя от любой причины, но никак не от рук наследника. Это прямой переворот, а не престолонаследование получается. К тому же Меньшиков об указе все доподлинно знал, и поэтому использовал удобный случай, чтобы занять трон. И кто после такого неблаговидного поступка будет свидетелей в живых оставлять? Только дурак.

Наобещал с три короба, чтобы глаза отвести. Как ситуация более-менее устаканится, так и получим мы по девять грамм в затылок или стилет в сердце. Кстати, минибластер как раз на два выстрела, к тому же следов никаких — шел человек и умер, всякое в жизни случается.

— Ладно, отдыхаем, — распорядился Меньшиков. — Полковник, ваше дежурство первое. Иван ты на связи. А я пока о делах наших скорбных умом раскину.

Все опустились на пол, присели, вжавшись в стенку, оружие на коленях, ушки на макушке. За тонкой перегородкой неумолкающий топот — толпы царедворцев и челяди спешат по важным делам.

— Что-тоу тебя, Иван, голос кислый, не нравится чего, или живот болит? — тихонько спросил Меньшиков.

— Не нравится, — не стал отрицать Иван.

Лучше сейчас все закончить, чем шагать, ощущая прищуренный взгляд за спиной.

— Ты давай без намеков, чего не нравится? — в голосе Меньшикова появилась жесткость.

— Вам по-русски или политкорректно? — с издевкой в голосе спросил Иван, вспомнив боярина по политике.

— Мне по-русски, политкорректность на дух не переношу, баловство это, руби, как есть, я правды не боюсь.

— Легко у вас получается. Убрали человека, как фигуру с шахматной доски, чик и нету человека. А ведь это же царь!

— Кто тебе сказал, что легко? Человека убить, глядя в глаза, всегда сложно. Проще приказать кому-нибудь, так легче.

— Что же не приказали?

— А на ком кровь-то будет, Ваня? Я не привык своих людей подставлять. Без надобности, — добавил он после небольшой заминки.

— Они же связанные были, спрятали бы их куда-нибудь до времени, убивать-то зачем? Греха вы не боитесь, Ваша св…, черт никак не могу привыкнуть, Ваше Величество.

— Привыкнешь. А ты мне в морду дай, глядишь полегчает. Только учти, я сдачи дам, мало не покажется.

Граф говорил дерзко напористо, словно боксер вытанцовывал перед противником в ожидании атаки. Только Ивану в возможности графа не верилось, вялый он был у царя в кабинете, квелый.

— Ага, видал я вашу сдачу.

— Ваня, тогда я дурака валял, любопытно мне было, насколько далеко царь зайдет, вот и пер по краешку, провоцируя его, на грубость нарывался.

— Ага, вам бластером в морду тычут, а вы такой храбрый в игры играете? — не поверил Иван.