Без царя в голове
Шрифт:
— Ага! То есть любой, кто у царя крестик умыкнул, тотчас становится царем? Понятно. Только я не заметил, когда вы тот ключик с царя снять успели, — Иван почесал в затылке и, закатив глаза к потолку, явно пытаясь восстановить ход событий.
— Ты меня за кого принимаешь, Волгин, за вора? Так, спокойно, Алексей, держи себя в руках! Волгин, ты Указ читал? Читал! Перед этим что произошло? Вспоминай, солдат! Произошла активация Указа! А это означает, что теперь все полномочия царя Российской империи переданы моему шифроключу и только
— Так бы сразу и сказали, Ваше Величество, я же не сомнения для, а разобраться чтобы… опять же Миша там ждет подтверждения и времени у нас в обрез. Давайте уже как-то поспешим с этими самыми полномочиями! — попытался успокоить Иван заново разозлившегося графа.
Меньшиков смерил Ивана взглядом, выдохнул резко и, вставив крест в приемный отсек гиперфона, нажал клавишу подтверждения. «Полномочия Алексея Михайловича Меньшикова подтверждены! Добрый день, Ваше Величество!» — коротко пискнув, выдал экран гиперфона.
— Достаточно тебе моих полномочий, купец? — не скрывая сарказма, осведомился Меньшиков. — Еще чего потребуешь? Не переусердствуй, старый пройдоха!
— Все в порядке, Ваше Величество, готов исполнить любой ваш приказ после предоставления и подтверждения гарантий с учетом текущих полномочий. Процедуру вы знаете, — голос Швондера стал сух до неимоверности.
— Данной мне властью подтверждаю, что в случае уничтожения купцом Швондером Михаилом Семеновичем партии товара и подтверждения данного факта свидетелями, освобождаю его лично и всех его потомков на ближайшие 50 лет от любых налогов и податей, взимаемых российской казной в пределах юрисдикции Российской империи, — граф ввел некий код на клавиатуре и отправил подтверждение в космос.
— Постойте, постойте, Ваше Величество, вы же обещали вечное освобождение от налогов, — обеспокоился Швондер, — а сами подтвердили только 50 лет.
— А не нужно было хамить русскому царю, Михаил Семенович, — довольно засмеялся отомщенный граф. — Радуйся, что хоть это получил и исполняй, что обещал! Так ты согласен, купец, выполнить наше поручение? — спросил граф напоследок.
— Теперь да, — без намека на радость, подтвердил купец. — Всем хочется обобрать старого еврея, каждый норовит отщипнуть кусочек мацы, а кто-то спросил старика, легко ему даются деньги? — слышались затухающие слова в трубке.
Щелчок и связь оборвалась, Иван подключился к друзьям-диверсантам.
— Мужики, Швондер выполнит все, что вы ему скажете. Есть такое предложение — пусть выгружает весь товар, закладывает в центр маркезитовую бомбу и отчаливает. Потом бабах и нет товара. Кстати, денежки останутся у него, так что пусть там сильно не разоряется, что его хотят ободрать как липку все кому не лень.
— Хорошо, Иван, будем пробовать, а там уж как выйдет, — в голосе полковника не слышалось оптимизма.
Что-то просвистело рядом с головой Ивана, опалив волосы. Сильный взрыв свалил его на пол
— Быстро они, — ругнулся Михалыч, швыряя в пролом гранату, — откатывайся за шкафы, сейчас по нам из крупной артиллерии шарахнут.
— Эй, мужики, давайте сюда, — крикнул Меншиков, короткими вспышками обстреливая пролом из трофейного бластера. — Попробуем выбраться через черный ход.
Полковник с Иваном торопливо поползли к графу, стараясь быть в тени остатков мебели. Полковник полз быстро, изредка оглядываясь на отстающего Ивана. Тому приходилось тащить царя и тяжкая ноша скорости не прибавляла.
— Закинь его на спину, так быстрее будет, — посоветовал полковник, — я б подмогнул, но не хочется руки связывать, вдруг полезут в пролом.
— Ничего… я сам… потихоньку… уффф… помаленьку… тяжелый, зараза… — пыхтел Иван, быстрыми рывками подтягивая царя за собой.
За шкафом зиял проем тайного прохода.
— Попробуем выбраться, но веры в него немного, — честно признался граф, — если уж все были под их контролем, кто-то мог знать и об этом проходе. Так что пушки на изготовку и марш-марш вперед!
Швырнув на прощание парочку гранат, диверсанты опрометью кинулись в тайный коридор. Иван, пыхтя и отдуваясь, тащился сзади, мечтая неожиданно проснуться и узнать, что все это очередной похмельный кошмар. Рожденный летать не может ползать. А тут сплошная пехота получается, бурчал он себе под нос, стараясь не отстать от полковника и не споткнуться в полутьме.
Женский склад ума чаще всего напоминает кладовку, забитую красивыми и бесполезными безделицами.
— Эх, видела бы меня сейчас Люська, — подумал Иван. — Картина маслом: «Иван Волгин спасает Отечество!» или «Иван Волгин и царь спасают Отечество!» Нет, первый вариант короче и приятнее, краткость сестра таланта, да и ни к чему Люське про царя упоминать. Где же ты, Люсенька, как у тебя дела, милая?
Только подумал и тотчас же увидел Люськины руки и коленки голые. На коленках развалился щенок, которого и гладила Люська, пребывая, по всей видимости, в мечтах о тех славных временах, когда Иван вернется к ней с победой.
— Голубка ты моя сизобрюхая, — умилился Иван, но что-то его насторожило.
Как-то не так бабушка восхищалась, что-то другое упоминала в связке с «сизо-». Он забормотал под нос вариации, прикладывая их к различным частям тела Люськи, но все выходило неловко и некрасиво.
— Сизокрылая, — ласково пропела Люська, — не сизобрюхая, а сизокрылая, и не голубка, а ласточка, ласточка моя сизокрылая. Ой, чего это я о ласточках задумалась? К дождю видать, — Люська грустно вздохнула. — Вот скажи, Жуленька, разве это любовь? Спрятал нас в какую-то дыру, носу на улицу показать не моги, а сам в это время развлекается, денежки тратит.