Без царя в голове
Шрифт:
— Дерзок. Ценю. Не ошибся, — раздельно уточнил граф свою позицию по данному вопросу. — Иди за мной, лейтенант, и без шуток, кончились шутки.
— Иван… — дернулся Семенов.
— Ша, братцы, все будет путем. Главное Люську не обижайте, — неожиданно ляпнул Волгин, крякнул и замолчал.
Не растравляй раны ближнего, страждущему предлагай бальзам…
Копая другому яму, сам в нее попадешь.
Граф впереди, следом за ним Волгин в плотном окружении гвардейцев, спешным шагом прошагали по коридорам и закоулкам дворца, пока не оказались перед малоприметной дверцей. В тот момент гвардейцы одним ловким движением сцепили руки Волгина за спиной тонкими, но прочными наручниками и втолкнули в комнату. Следом зашел Меньшиков, оставив гвардейцев снаружи.
— Проходи, не стесняйся, присаживайся в креслице, — приветливо подтолкнул граф Ивана к металлическому креслу с пристяжными лентами. — Тут тебе будет удобно, — ухмыльнулся он.
Иван спорить не стал, да и что бы изменилось, воспротивься он графу? Силком бы запихали, да еще бы бока намяли. Пока не бьют и мы ведем себя спокойно и рассудительно — решил Иван. — А там уж куда кривая выведет. И ведь что обидно, ничего в голову не приходит, как себя с графом вести, что говорить, об чем помолчать? За последнее время столько в голове лишних знаний, что неровен час сболтнешь чего не следует.
Граф устроился поодаль в мягком кресле и, судя по всему, чувствовал себя в полной безопасности. Он внимательно разглядывал Ивана, не спеша задавать вопросы.
— Скажи, солдат, за царя жизнь отдашь? — неожиданно спросил граф.
— За царя? Отдам, как же иначе? Я ж присягу давал! — удивился Иван простоте вопроса.
— А за меня, к примеру, жизнь отдашь?
— Так вы же не царь, Ваше сиятельство, — ухмыльнулся Иван.
— Тоже верно. Сформулируем иначе — за Россию жизнь отдашь, солдат?
— Ваше сиятельство, вы уж определитесь, жизнь у меня одна — или за царя или за Отечество. За то и другое по очереди не получится.
— Шутишь, это хорошо. Терпеть не могу с трусами беседовать. Ты же, Волгин, если не ошибаюсь хотел меня убить. Это так?
— Никак нет, Ваше сиятельство, ошибочка вышла.
— Да не стесняйся, Волгин, признайся — была такая мысль? Давай как на духу, обещаю, что ничего тебе за те слова не будет.
— Если как на духу, так точно, собирался и сейчас не отказался бы, будь у меня руки свободны.
— Что же вот так безоружный и кинулся бы? — недоверчиво ухмыльнулся граф. — А как у меня ножик в кармане? Я ведь без принципов, пырну ножичком безоружного, потому как мне своя жизнь дороже принципов.
— То есть жизнь за царя не отдадите, Ваше сиятельство? — прищурился Иван.
— За этого убогого? Ну, ты, солдат, шутник! — захохотал Меньшиков в голос. — За этого дурака
— Так ведь это измена, Ваше сиятельство, и вы получается изменщик.
— Это, солдат, с твоей колокольни так получается, — снисходительно пояснил граф, поправляя холеные ногти маленькой пилочкой. — В государстве должна быть сильная рука и умная голова, а кто там на престоле сидит, то дело десятое. Уразумел?
— Предположим.
— И нечего тут предполагать, — рявкнул обиженным медведем Меньшиков, — ишь ты нашелся предполагатель. Сказано, что в доме есть хозяин, так должен вскочить на задние лапки и принять стойку. Служить хозяину обязан! Понял, солдат?
— Собачки служат.
— Чего? — не понял граф.
— Собачки в цирке служат, а солдат службу несет, за царя и отечество жизни своей не жалеет.
— Лирика все это, забудем. Скажи мне, солдат, откуда на твой счет деньги упали, с врагом дружишь, взятки получаешь, государственную тайну врагу продаешь?
— Много ль ее продашь с нашими-то возможностями. Чтобы тайну продать повыше сидеть надобно.
— Намек понял, но ответа не услышал. Откуда деньги? Отвечай, как на духу, иначе палача позову, он те жилы на шомпола намотает, все расскажешь, даже то чего отродясь не было.
— Счетом кто-то ошибся, да не заметил, — ухмыльнулся Иван. — Видать у него тех денег немеряно, малость потерял, в большом мешке не убыло. Других предположений не имею, — твердо заявил Иван.
— Не имеешь, значит? Так-так, — граф в задумчивости постучал пальцами по кожаному подлокотнику кресла, потом сунул руку за пазуху и вытянул из внутреннего кармана узкий конверт.
Иван обмер. Знакомый конвертик, руками графа Вельде складывал он в тот конвертик стопку купюр, закладную на планету Аливандер, да колечко золотое с платиновыми лепесточками и бриллиантами зелеными. Специально с зелеными выбрал в тон глазам Люськиным, чтобы радость девушке доставить. Только не графу он то письмецо направлял, а прямиком на Люськин адрес. Что же получается…?
— Вижу, знаком тебе этот конвертик, — правильно истолковав выражение лица Ивана заключил граф. — Стало быть и закладная знакома.
— Не могу знать, — прохрипел Иван.
— Да полно, солдат, не отпирайся. Письмецо направлено тобой девице нам обоим известной. Будешь упираться, так ее сюда доставят и спросят, с пристрастием спросят, откуда у простого солдата закладные на целую планету? Она не скажет, так ты за нее ответишь, не захочешь услышать, как страдает девица под железом каленым.
— Сволочь продажная, — заревел Иван и рванулся с кресла, метясь головой в ненавистное лицо.
Но под ноги попалась какая-то железяка и растянулся Иван в полный рост, вдарившись лицом об пол.