Без денег ты мертвец
Шрифт:
Он понимал, что летит в пропасть, но казалось, что он ничего не мог поделать, чтобы этого избежать.
На задворках его сознания маячила мысль о суициде.
Когда катастрофа наконец произойдет, сказал он себе, он опустошит пузырек снотворного, и все дела.
Если уж ему суждено так закончить свою жизнь, решил Эллиот, он будет ковать железо, пока горячо. Он снова стал развлекаться. Его вечеринки не имели такого успеха, как раньше, потому что и сам он не был таким, как раньше. Его жесткость, его циничное, насмешливое настроение раздражали людей. Никто и подумать не мог, что он на мели. К этому времени уже все знали, что у него протез и что его выкинули из
И вот однажды раздался звонок от банковского менеджера, который настоятельно попросил Эллиота заскочить поболтать. Эллиот понял, что это значит. Он заскочил поболтать. Его кредитный счет был превышен на двадцать тысяч долларов, и банковский менеджер, который частенько играл с ним в гольф, с сожалением заявил, что не может больше давать ему кредит.
– Управляющий давит на меня, чтобы этот долг был уменьшен, – сказал он. – Ты можешь с этим что-нибудь сделать, Дон?
– Положись на меня, я все исправлю, – сказал Эллиот, понимая, что у него нет ни единого чертова шанса исправить хоть что-нибудь. – Что такое c твоими людьми, Джек? Двадцать тысяч – это ж гроши!
Банковский менеджер согласился, но признался, что его люди оказывают на него давление. «Так что давай сократим долг хотя бы наполовину, Дон».
Эллиот сказал, что все исправит, и ушел.
Двухместный «роллс» доставили на прошлой неделе: это была единственная такая машина в городе. Эллиоту первому предложили купить ее, и он просто не мог устоять, зная, что агент по продаже автомобилей не будет слишком давить на него с оплатой.
Он обнаружил, что эта шикарная машина – отличный способ подкрепить его провисший кредит. Только и надо было, что прикатить на ней в любой магазин или к его личному портному, чтобы кредит немедленно был ему гарантирован.
И вот однажды японский мажордом сообщил Эллиоту, что запасы виски и рома поиссякли, и напомнил, что на завтра назначена большая коктейльная вечеринка.
Когда Фред Бейли, управляющий винным магазином, попросил сначала оплатить его последний счет, Эллиот был в шоке.
– Это тянется уже шесть месяцев, мистер Эллиот, – объяснил Бейли, извиняясь. – Шесть тысяч долларов. Могу я попросить вас?..
Эллиот вылупился на него. Он не мог и предположить, что все эти паразиты, которых он развлекал, сумели высосать за полгода алкоголя на шесть тысяч долларов.
– Я пришлю вам чек, – сказал он беззаботно. – А сейчас, Фред, я бы хотел четыре ящика скотча и пять джина… как обычно. Пришлешь их ко мне сегодня днем, ладно?
Бейли помялся. Затем, глянув в окно на «роллс», нехотя кивнул. Хозяин такой тачки, сказал он себе, не может быть на мели.
– Хорошо, мистер Эллиот, но все же оплатите этот чек. На меня ведь тоже давят.
В этот момент Эллиот осознал, что его время уходит. Вернувшись на виллу, он собрал все неоплаченные счета и провел безрадостный день, суммируя их. Так он обнаружил, что должен около семидесяти тысяч долларов, и это не считая оплаты за «роллс-ройс».
Выпрямившись, он с тревогой оглядел роскошно обставленную гостиную. В те времена, когда он зашибал деньги, он накупил современной живописи, дорогих скульптур и среди прочего – коллекцию нефритовых изделий, которая обошлась ему приблизительно в двадцать пять тысяч долларов. Все это барахло Эллиот приобрел у Клода Кендрика.
Барни замолк, приканчивая свое пиво, затем прищурился на меня:
– Вы помните, я упоминал Клода Кендрика?
Я сказал, что помню
Барни одобрительно кивнул:
– Так и есть. Я рад, что вы меня внимательно слушаете, мистер Кэмпбелл. Знаете что? Ничто так не обламывает парня Ухо Востро, как глухота аудитории.
Это, сказал я, очень понятно.
Повисла пауза, пока Сэм доставлял очередной стакан пива, и Барни продолжил свой рассказ:
– Настал момент вывести на сцену Клода Кендрика, потому что он будет играть важную роль в похищении марок Ларримора. – Барни подался вперед. – Давайте я вам его опишу. Кендрик – это высокий грузный педик около шестидесяти лет от роду, который носит плохо сидящий оранжевый парик и красит губы бледно-розовой помадой. Он лыс как яйцо, а парик носит просто забавы ради. Встречая клиентку, он приподнимает парик, как вы бы приподняли шляпу, – тот еще персонаж, понимаете, мистер Кэмпбелл? Такой жирняй! – Барни хлопнул по своему огромному брюху. – Не так, как я, понимаете. Мой жир – хороший крепкий жир, а у него жир был мягкий, ни для кого это не хорошо. У него мясистый длинный нос и маленькие глазки, а из-за всего этого жира, покрывающего его рыло, он похож на дельфина, но без симпатичного дельфиньего выражения, конечно. Хотя выглядит он комично и ведет себя комично, он лучший эксперт по антиквариату, драгоценностям и современному искусству. Его галерея переполнена выдающимися предметами искусства, а коллекционеры приезжают к нему со всего света, чтобы прикупить чего-нибудь. – Барни ухмыльнулся. – Клиенты получают что хотят, но выгоду с этого имеют не они.
Помимо этого процветающего бизнеса, Кендрик еще скупает краденое. Скупщиком он стал в силу обстоятельств, можно сказать. Важные клиенты, желавшие приобрести некоторые особые шедевры, которые, увы, не продавались, приходили к нему, и их предложения бывали столь щедрыми, что Кендрик не мог устоять. Он нашел пару ловких парней, которые крали то, что было нужно. Коллекционеры платили и хранили, что бы это ни было, в своих частных музеях только для услады собственных глаз. От некоторых из краж, организованных Кендриком, у вас волосы бы встали дыбом. Однажды он организовал похищение бесценной вазы эпохи Мин из Британского музея, и это чуть не стоило ему серьезных неприятностей, но это другая история, и я не буду сейчас в нее углубляться. Я просто хотел дать вам представление о том, чем занимался Кендрик.
Помимо успешной торговли краденым, он также поставляет первоклассные вещи богатым придуркам, живущим здесь. Есть в нем что-то, что вызывает доверие. Люди хихикают над его рыжим париком и макияжем, но приходят к нему и рады получить его совет. У него есть команда красавчиков-декораторов, и он с удовольствием берется за оформление и переоформление домов.
Когда Эллиот строил свою виллу, то пришел к Кендрику, тот оформил ему интерьер и загрузил его под завязку всякими произведениями искусства, если их можно так назвать, – например, этой коллекцией нефрита плюс еще кучей всего, – и все по очень приятным ценам.
Теперь Эллиот решил, что отлично обойдется без нефрита, да и без странноватой живописи, которая покрывала стены его гостиной. Он отчаянно нуждался в наличных – не для того, чтобы оплатить счета: это могло и подождать, а для того, чтобы заплатить своему персоналу, и ему казалось, что он нашел подходящий способ.
Эллиот понимал: выстави он что-то на продажу, и по городу распространится слух, что у него финансовые проблемы. Но, поколебавшись, он все-таки поехал в галерею Кендрика.
<