Без гнева и пристрастия
Шрифт:
— Двух наших застрелили, — поведал мне Филипп. — Всю ночь на ногах, ни на минуту глаз не сомкнул.
— Я их знаю?
Раевски внимательно глянул на меня и кивнул:
— Знаешь. Варниц и Брод.
— Сержант Варниц? — разыграл я удивление. — Помню такого. Разговаривал с ним всего пару дней назад. Поджог особняка мэра, так?
— Так, — подтвердил Филипп.
— Дела! — протянул я и спросил: — Убийц нашли? Уже знаете, чьих рук дело?
— Редкий случай, когда убийцу не пришлось искать, —
— Точно недоумок.
— Но остается много неясного…
Я выкинул недокуренную сигарету и спросил:
— Что за неясности?
— Убийца как-то завладел табельным штуцером, хотя парни были не при исполнении. Дело темное… — вздохнул Филипп, распахнул дверь и шагнул в вестибюль управления.
Я поспешил следом.
— Убийцу опознали?
— Нет. В картотеке управления его нет. И знаешь что, Виктор… — Филипп вызвал лифт и повернулся ко мне, — …ты задаешь те же вопросы, что и Алан Портер.
— Он уже интересовался этим делом? — вновь разыграл я удивление.
— Именно.
Вслед за инспектором шагнув в кабину лифта, я встал у дальней стенки и пробормотал:
— Может, Алан был знаком с убитыми? Не знаешь, он случайно не общался с ними?
— Понятия не имею, — признал Раевски, но после недолгого молчания добавил: — Нет, не думаю, что они были знакомы.
Лифт остановился, инспектор покинул кабину, и тогда я бросил ему в спину очередной вопрос:
— Филипп! Кто решил назначить мне в напарники именно Портера?
Инспектор криминальной полиции обернулся и заявил:
— Спроси у капитана, Виктор.
Лифт закрылся, и я продолжил подъем на седьмой этаж донельзя озадаченным.
Спроси у капитана? Что это значит? Решение принимал шеф? Но с какой стати? Неужели его кто-то об этом попросил? Если так, то кто? Шеф полицейского управления не та фигура, на которую можно давить. Проситель в этом случае должен обладать немалым влиянием. И таким влиянием обладал лишь один засветившийся в этом деле персонаж…
Советник Гардин!
Выйдя из лифта, я направился в кабинет, но сразу наткнулся на детективов дивизиона внутренних расследований.
— Глазам поверить не могу! — охнул Шульц повыше. — Наконец-то этому хулигану надавали по рукам!
— Стоило бы по голове, — расплылся в гаденькой улыбке Шульц пониже.
— С вами я легко справлюсь даже одной левой, — усмехнулся я и предложил: — Хотите пари?
Детективы желания биться об заклад не выразили и отправились восвояси; я задумчиво поглядел им вслед, прошел мимо своего кабинета и поднялся на восьмой этаж.
— Виктор! — встрепенулась секретарша капитана, стоило мне заглянуть в приемную. — Что с рукой?
— Ерунда, —
— Надеюсь, ты не стал прибегать к членовредительству, чтобы на законных основаниях не выполнять своего обещания… — Белла понизила голос и томно произнесла: — Овладеть мной прямо на рабочем столе?
— Нет, но совпало на редкость удачно.
— Удачно?!
— Не хочу тебя скомпрометировать.
— У тебя это не получится при всем желании, — рассмеялась секретарша. — Ты к шефу?
— Нет, к тебе.
— В самом деле? — удивилась Белла и приложила руку к высокой груди. — Я так взволнована…
— Мне потребуется от тебя небольшая услуга.
В зеленых глазищах дамочки мелькнул интерес, и она кивнула:
— Продолжай.
— Мой нынешний напарник, Алан Портер. Хочу посмотреть его личное дело.
— Виктор! — укоризненно протянула Белла. — Ты обратился не по адресу. Ничем не могу помочь.
— Можешь, — уверенно произнес я. — И если поможешь, буду тебе очень признателен.
— Нет, Виктор, — плотоядно улыбнулась дамочка, — в этом случае ты будешь мне должен. Не признателен, а должен. Ты ведь понимаешь разницу?
Оказаться в долгу у этого крокодила в женском обличье не хотелось просто до скрежета зубовного, но я сделал над собой усилие и подтвердил:
— Понимаю.
— Ты так хочешь покопаться в грязном белье напарника? — прищурилась Белла.
— Так ты сделаешь это?
— Для тебя — что угодно, Виктор, — с придыханием произнесла дамочка.
— Когда?
Секретарша ненадолго задумалась и решила:
— Жди звонка после окончания рабочего дня.
— Раньше никак?
— Раньше в канцелярии слишком много лишних глаз. А ты ведь не хочешь меня скомпрометировать, так?
— Не хочу, — с печальным вздохом признал я. — Очень тебе признателен.
— И?
— И буду должен.
Белла заправила в пишущую машинку чистые листы и уже совершенно нейтральным тоном поинтересовалась:
— Так что, говоришь, приключилось с твоей рукой? Это как-то связано с навязчивым желанием сунуть нос в личное дело напарника?
— Полагаю, ответ очевиден, — хмыкнул я и покинул приемную.
Спустился в кабинет и застал там Алана Портера, с лупой в руке склонившегося над огромным снимком Шарлотты Ли.
Специалисты полицейской фотолаборатории поработали с негативом на славу, поэтому изображение соблазнительно изогнувшейся девушки в цветастом платье, афиши с красоткой-киноактрисой позади нее, настенных часов и краешка письменного стола вышло очень четким и ничуть не размытым. При желании можно было разглядеть даже самые незначительные детали, поэтому изучение фотокарточки с лупой и в самом деле имело определенный смысл.