Без имени, без веры, без надежды

Жураковская Янина Викторовна

Но это не означало, что не стоит и пытаться. Фанд вскинул руку, и комнату накрыло синеватое свечение Пелены туманов – разновидности того самого Туманного зеркала, ограждающего от всех известных видов магического сканирования. Некроманту показалось этого мало – и с его раскрытой ладони вспорхнула полупрозрачная птица. Рассыпалась морозными искрами, растеклась юркими ручейками. Прошелестели чьи-то далёкие невнятные голоса, и в комнате заметно похолодало.

– Ничего не делаете наполовину, господин некромант? – поинтересовалась Выдумка и, почувствовав легчайшее прикосновение к коже, скосила взгляд. В воздухе, не тая, кружились снежинки и падали на её обнаженные до плеч руки. – Вы бы ещё Огонь духов для разжигания камина использовали.

Светловолосая заметно вздрогнула. Фанд слегка шевельнул пальцами, выбросив слабенький "щуп". Ри Тишеннон, клеймёная воровка… хотя теперь уже бывшая клеймёная. Так и есть, двенадцатая. И тридцать пятая впридачу. Это уже не Йисард, а слушание в Высшем совете. От пожизненных браслетов до Лишения Имени. Как повезёт.

– Вольному воля, спасённому Вышесад… но зачем тебе это? Зачем? Зачем?!

В гильдии могли говорить что угодно, а А'йорды – думать, что заблагорассудится, но Фанд никогда не желал зла ни Виренис, ни её дочери, и к смерти Льгара касательства имел не больше, чем к землетрясению на Карунских островах. Да, он был зол, да, оскорблён, когда совсем ещё девчонка Виренис по выражению её матери "крутанула хвостом", но если чему и научился за долгую жизнь, так тому, что в мире нет ничего вечного и неизменного. Его знаменитое присловье "И это пройдёт" заставляло скрежетать зубами не одно поколение соперников и "друзей". Фанд не подал бы Виренис руки, не шевельнулся, умирай она на его глазах, но мстить ей не стал бы. Ещё не хватало – тратить Силу на такую ерунду!

К тому же Льгар ему… нравился. Ледяная княгиня только брезгливо поджимала губы на слова "уважение", "дружеская приязнь" и "бескорыстная помощь", но истина была в том, что в другое время, в другом месте они с Льгаром могли бы стать друзьями. Потому-то после смерти Льгара Фанд и взял на себя обязанность присматривать за его дочерью и помогать, когда требовалось.

Он присматривал –

но не присматривался. По его мнению, Эль'кирин А'йорд была взбалмошной, испорченной всеобщим вниманием соплячкой, крикливой и пустоголовой – корявым слепком с Льгара. Сравнивать человека, который, входя в комнату, мгновенно приковывал к себе взгляды окружающих – и это недоразумение с пронзительным голоском и вечно прищуренным взглядом из-под длинной челки?.. К тьёрге! У А'йордов и без него было достаточно прихлебателей.

Но Фанд слишком редко давал обещания, чтобы от них отказываться. Он продолжал цеплять к Выдумке "следилки", оттягивал в амулеты выплески Силы, которой девчонке досталось даже слишком много, и изредка, когда находила бессонница, сопровождал её в ночных вылазках. Изредка – потому что у девчонки было редкое для мага и оттого особенно раздражающее умение: Слышать Лес. А тот не просто шелестел на краю сознания, а нашептывал мелкой надоеде обо всем вокруг – о людях и зверях, о том, как растут травы и шелестят шаги на каменных плитах переходов и коридоров Академии Магов. И не мог в своём Зове обойти вниманием невидимку, ходившего рядом и всегда готового поддержать и заслонить. Но нет худа без добра: к тому времени, как количество совместных "прогулок" перевалило за вторую дюжину, Фанд значительно расширил свой арсенал шпионских и маскировочных чар и обогатил магическую науку двумя совершенно новыми способами сокрытия ауры. История с испытанием чар Йеновы впервые возбудила в нем любопытство. Древнее заклинание, подогретое парочкой неконвенционных зелий, развернулось стремительно. Фанд опоздал, слишком поздно почуяв неладное, и имел удовольствие лицезреть разрушение южного (благо, заброшенного) крыла Академии, что называется, из первого ряда. И пережил несколько весьма неприятных мгновений, прежде чем заметил руку, обвитую драконом А'йордов, торчавшую из-под расколотой каменной плиты. Как выяснилось чуть позже, к руке крепились и все остальные части почти бездыханного тела Выдумки. Никто не стал спрашивать, каким образом Фанд оказался на месте катастрофы раньше дежурных магов и спасателей. Никто не посмел возразить, когда он, уложив окровавленное тело наследницы А'йордов на чей-то расстеленный на земле плащ, принялся за черное исцеление. Собственно, мало кто понял, что он делал, а тем, кто понял, А'йорды шустро заткнули рты. Тогда некромант счел, что девчонке просто повезло. Она выпустила на волю невероятную мощь, но обошлось без жертв. Южное крыло было развалено до основания, но основной корпус совершенно не пострадал. Сама Эль'кирин попала под перекрестье двух плит, отделавшись лишь изрядно покрошенными костьми и перебитым позвоночником – безумная, невероятная удача! И только много позже, с группой Искателей обходя развалины, Фанд обнаружил, что удачи в происшествии – с воробьиный глазок. Был точный расчёт и места опыта, и смеси щитовых чар с зельями. Не имея ни малейшего понятия о необходимых защитных арканах, Выдумка раскинула над южным крылом сеть из Лабиринта, Зеркал, Хамелеона и пары заклинаний собственного изобретения, которые остановить вышедшие из-под контроля чары, конечно, не смогли, но впитали часть выплеснувшейся в эфир Силы, и удерживали ударную волну внутри "пузыря", пока она не иссякла. А на себя Эль'кирин наложила все известные щиты и запаслась порцией зелья Удачи, что и помогло ей, в конечном счете, избегнуть участи быть превращённой в мясной фарш. Доклад Фанда вызвал бурю эмоций: восторг у теоретиков и разработчиков чар от того, как ловко смогла ученица второй квинты обмануть охранные заклятия, и ужас у всех остальных магов и не-магов. Репрессии последовали немедленно. Стража лишилась трёх начальников столов. Архимаг Гвиннед А'йорд имел длительный разговор с дежурившими в тот день наблюдателями, которые по выходе из его кабинета вид имели бледный и печальный. Защитную паутину Академии и зданий Цитадели заменили полностью усилиями целой ветви. Дирк Ланнан, Творец, глава создателей, провел для своих архитекторов экскурсию по развалинам южного крыла, по окончании которой они имели вид столь же бледный и печальный, сколь у их друзей магов. Проект здания они представили через неделю – как раз к выходу Эль'кирин А'йорд из больничного крыла. Бушевавшие страсти к тому времени успели немного утихнуть, так что девчонка отделалась полной луной взысканий и оплатой восстановительных работ из своего кармана. Ах да – и без испытаний перескочила из второй квинты в третью. То есть, происшествие сошло ей с рук… почти, если не считать беседы с матерью и старейшинами клана, после которой она стала значительно осторожнее в своих экспериментах. Для neri А'йорд не было худшего преступления, чем разрушение гармоничности её шедевра: здание Академии перестраивалось по её проекту. А Фанд… впервые по-настоящему разглядел дочь Льгара. Одну из А'йордов – а потому одинокую как перст. Но и независимую. Привыкшую добиваться всего самостоятельно, без оглядки на прославленных предков. Наделённую семейным гонором – и родовым упорством в достижении цели. Отважную – почти до безрассудства. Слабейшие для неё попросту не существовали, но она сама решала, кто слаб, кто силён, не слушая ничьих доводов. Не завидовала чужим успехам и славе, потому что мало интересовалась чужим мнением о себе. "Семью мы не выбираем, но товарищей находим сами" – и, однажды отданная, преданность её была неизменна. Это, впрочем, не мешало Выдумке то и дело ссориться с родичами и смеяться – порой обидно – над друзьями. А сумасбродные выходки, в которых Фанд прежде видел только свидетельства её испорченности, не обращая внимания на то, как проявлялась оная испорченность, были всего-то – нежеланием тратить зря время. Высшие оценки по предметам, действительно её интересовавшим. И терпимые – по тем, которые она считала бесполезными. Зачем учить то, что не пригодится? Эль'кирин А'йорд. Звезда, которую он, Фанд не видел, ослеплённый гневом и воспоминаниями об утраченном почти-друге. Лучшая выдумка Льгара. Девчонка с голодным до знаний умом и чисто а'йордовским пренебрежением к запретам, возведённым в абсолют. Всегда готовая отвечать за свои ошибки. Выбрала – плати. Фанд продолжил наблюдать и присматривать – но теперь уже без чувства, что исполняет тяжкую работу, скорее, с любопытством ученого: что выйдет из тебя, Выдумка? А она не уставала вновь и вновь доказывать, как он ошибался. Целую луну безропотно скребла котлы на кухне, но по окончании срока взыскания немедленно заработала ещё одно, заколдовав посмеивавшихся и гадивших исподтишка сокурсников. По-а'йордовски выждав, двинула в самое больное место. Наверняка. Она не побежала за помощью, когда древние заклятия осыпались пылью, и Тёмный портал выплюнул свору злобных призраков. Она долго, слишком долго отказывалась замечать, что это Рьен пытается "спасти" её, но без колебаний выдрала дружбу из сердца – с кровью и мясом, как рыболовный крючок. И, срывая клеймо (Фанд был уверен в этом), не колебалась ни мига. Выбрала – плати?.. Скудно обставленная комната. Кровать, шкаф, маленький сундучок. Скрипящие половицы. Застиранные занавеси на окнах. Должно быть, Нижний город. Бедно, хотя и не сравнить с той халупой, в которой обитал Меченый. Время есть, но немного: скоро появится стража. Маги теперь пристально следят за любым колебанием магического фона, такого возмущения они пропустить никак не могли. Если действовать быстро… Синие глаза опасно сверкнули из-под челки. В них по-прежнему плясали недобрые огоньки – голодное пламя, готовое вот-вот вырваться наружу.

– Есть бревна, которые нельзя перешагнуть, господин некромант, – с усилием ответила Выдумка. – Даже если ты А'йорд. Иначе однажды не узнаешь себя в зеркале.

– Чушь! – отрезал Фанд, рубанув ладонью воздух. Светловолосая дернулась было, словно пытаясь отстраниться, но тонкая переливчатая нить немедля вплелась в полотно основного заклинания, и девушка покорно обмякла. – Бред самонадеянной соплячки, вечно сующей свой нос, куда не просят! Мало я тебе всыпал за тот гремуар, ещё б добавить стоило!!! Клятва на все жизни – кому?! Мальчишке, который уже тогда одной ногой в могиле стоял, а теперь и тебя за собой тянет… – Он криво усмехнулся собственной горячности. – Уходим. Стража близко.

– По делам их воздастся… – еле слышно отозвалась чародейка. Она смотрела не на него – на что-то видимое только ей. И не двигалась с места.

– Месть? Мудро. Главное, оригинально. И кому же?

Гьёргова клятва.

– Гильдии. Мы клялись вставать вместе против врага. И коль скоро его враг открыл себя, я исполню свою клятву. Или умру, пытаясь сделать это.

– Ну и дура, – припечатал некромант. – Я уважаю свободу выбора, но, Промыслитель, что за вздор ты несешь? На том берегу нет времени, и мёртвые будут ждать нас столько, сколько потребуется. А на этом есть занятия поинтереснее, чем пускать свою жизнь псу под хвост. Мертвым не больно. Больно живым. А ты здесь не одна, головёшка. У тебя мать есть, забыла? Что станет с Виренис, – он даже не запнулся на ненавистном имени, – если с тобой что-нибудь… – Фанд осёкся: внезапно он понял. Ответ на то, что не давало ему покоя, лежал прямо перед глазами. Почему Эль'кирин А'йорд, которую с детства приучали просчитывать свои действия на три шага вперед ("Не дальше: мир может измениться, и мы последуем за ним", – сказал один из её предков), повела себя, как пойманная горная кошка, что слепо мечется по клетке и рвёт цепь, пока силы не оставят её? А безумный побег? А безрассудно брошенные чары?..

Не стоит умножать сущности без необходимости. Отсеки лишнее, а то, что останется – и будет правда.

Ни безумия, ни безрассудства не было. Было заклинание из многих звеньев – одни видны, другие прячутся во тьме. Не так просто понять, что есть целое, глядя на разрозненные части. Выдумка напоминала его любимую головоломку: коробочку, в которой прячется ещё одна, а в ней другая и сколько их там – никому не ведомо. Разговор с Рьеном. Его срыв. Её побег. Его, Фанда, вмешательство. Расчет или импровизация? Пространственный поиск. Не жив – не мертв. Она хотела, чтобы Рьен увидел. Знала его и знала, что он предпримет. Снова расчет или все же импровизация? Открытое снятие клейма, которое не могло не привлечь внимания наблюдателей гильдии – при том, что маскировочными чарами Выдумка владела в совершенстве. И даже выбор цели – чуть пристальней взгляни на темные и светлые

сущности этой, вроде бы, невзрачной девчонки и…

Спровоцировать. Подождать, пока враг нападёт, пропустить первый удар – и получить Право возвратить его. Право уйти – для всех А'йордов: печати гильдии облетят с них, как листва с деревьев по осени, как только…

"Буде наследник рода лишен неправедно жизни иль Имени, роду назначено бысть Право выбирать, уйти или остаться и никто препоны тому чинить не посмеет". Так гласит Кодекс Неподвластных.

Не жив и не мёртв. Не найти его, не вытянуть: силенки есть, а знаний не хватает. Тогда – спуститься к нему самой. Остаться среди Туманов и ждать, шагнёт к ней или отступит. Шагнёт – вдвоём вернуться. Отступит – за ним через кромку полететь. Соединённым кровью даже потеря Имени не страшна: если вместе уйдут, один другого вывезет. Главное, чтобы сожрать не успели.

И, наконец, что страшнее смерти для Старшей гильдии? Могучей, великой, перед которой трепещут враги, которую чтят союзники? Стать такой, как все. Не слабой, не сильной. Серость – верная гибель.

Так и будет, когда уйдут А'йорды. А они уйдут. И кто-то примет их. Ещё бы не приняли, с такой жемчужиной в кулаке, как эта белобрысая…

Трёх лебедей одной стрелой. Фанд слабо улыбнулся. Импровизация. Но, семь кровавых демонов, какая блестящая импровизация! Если даже он, старый, битый жизнью волк сразу не разглядел! Но как? Как девчонка узнала, что ей нужна именно эта, ничем не примечательная воровка? Сейчас, когда она пробуждена, каждый увидит радужные "веера" на её ауре, но искать Изменяющихся – как алмазы в навозной куче: немало дерьма придётся перелопатить, и неизвестно, найдёшь ли что-нибудь ценное. Он едва не задал этот вопрос вслух, но в следующий миг понял: Искра, Зов и Сила. Три таланта, собранные вместе, не глушащие, а поддерживающие друг друга, дают необычную способность: Истинное Зрение. Возможность видеть не только лица и ауры – души. Кем они были, кто есть. Искать. Эль'кирин прикрыла длинными ресницами глаза, безмолвно соглашаясь. И неторопливо подняла руку. Три камня, украшавшие брачный браслет, не светились – полыхали. Рубиновое пламя – "опасность". Сапфир – "потеря". И янтарь, который умирает вместе с тем, кто надел его на руку избраннице – "не-смерть". Эль'кирин повернула руку ладонью вверх, и Фанд увидел, как из её ладони колышущимися струйками изливаются тени – одни светлее, другие темнее и скручиваются в тугой жгут. Она крепко держала того, кто едва касался Яви, готовый как вернуться обратно, так и перейти в иной мир. Повинуясь наитию, некромант привычно наколол палец иголкой, спрятанной в вороте рубашки, и, размазав каплю крови, прошептал заклинание. Мгновенно отозвавшись на зов, Эль'кирин перебросила ему нить Духа. И Фанд позволил себе потеряться в обрывках чужой памяти. Настоящее. Джейд А'тейр, Ловец Ветра Серебряных Стрел, правая рука Ведуна. "Что ж… судя по твоему лицу инструктаж прошел захватывающе". "Не понимаю! Ни демона хрипатого не понимаю!" "Тебе и не нужно понимать. Командор отдал приказ – наше дело исполнять. И что же именно он тебе?.. Хотя погоди, сам догадаюсь. Вигго помял прядь её волос, уронил своё знаменитое "Не она" и приказал избавиться от Джейд А'тейр. Как можно быстрее и аккуратнее". "Вот именно! Он спятил! Окончательно спятил!" "Если учесть, что наш командор – двоедушник, весьма… интригующее замечание. К тому же ты все излишне драматизируешь. Заверяю, обе половины его "я" пребывают в добром здравии". "Какое к тьёрге здравие, когда он совершенно!.. Ладно, не буду спорить с тем, кто лучше знает, в конце концов, мистик здесь ты… Но все же, Джейд А'тейр! Зачем ему нужна её смерть? Обычная баба, малость помешанная, как все лесовики, ничего, кроме своих зверюшек не видящая…" "Из твоих слов получается девчонка в венке из ромашек, а А'тейр по определению не может быть такой. Сайфер что-то знает…или подозревает…" "Тогда почему он держит это "знание" при себе?! Война на пороге, а ему подавай разведку боем! Ведь знал же, знал, что прокляну день, когда пошел под его начало…" "Вчера, помнится, ты с таким же жаром обещал, что вечно будешь благословлять тот день, когда к душе Помешанного Скальда прилепился осколок чужой и решительно обосновался в новом теле. И вовсю хвастался перед ребятами из Фал Дара тем, что у всех командоры, как командоры, и только у нас – двоедушник. А в довесок к этому "О радость, о счастье, никаких больше скрипичных концертов в пять часов утра"! Припоминаешь?" "Эмм… хмм… как не парадоксально, но мне стыдно". "Четыре… три… два… один…". "Все, отпустило. Чего ты хочешь, когда у меня Тёмный Дух и Искра?.. И кто-нибудь вообще знает, что означает "Не она"?" "Не суй в это свой нос, целее будет. У каждого свои могильные камни в подвале, а Сайфер не исключение". "Погоди! Так ты хочешь сказать, он с кем-то из Драконов… а теперь… Всё. Понял. Я соберу команду". "Молодец". Это было легко. Слишком легко. Узкий переулок, начинавшийся от южной стены Оплота и упиравшийся в реку, был тих и пустынен. Стайка голубей, довольно воркуя, клевала зерно, высыпавшееся из чьей-то корзины. Тени от домов и деревьев, падавшие на мостовую, смелели, наливаясь густой чернью, и растекались, заполняя всю улочку, по мере того, как угасал полыхавший на полнеба закат. Заходящее солнце окрашивало подбрюшья темных облаков в кроваво-алый цвет, и светловолосая женщина, бесшумно, как призрак, сбегавшая по лестнице, делившей переулок на Верхний и Нижний, невольно замедлила шаг, залюбовавшись зрелищем. На вид ей было лет двадцать-двадцать пять; худощавая, изящная, с тонкими чертами лица, она сошла бы за бардессу или мистика, если бы не нашивки на одежде, свидетельствовавшие о её принадлежности к лесной ветви и изображение летящего ястреба на тыльной стороне правой кисти – знак Ловца Ветра. А взгляд ярко-синих глаз заставлял как минимум удвоить её возраст. С долгим вздохом женщина отвела взгляд от закатного неба – и в этот момент небольшой круглый камень, выпущенный из пращи, ударил её в затылок. Охотницу швырнуло вперед, она кубарем скатилась по ступенькам и бесформенной кучей замерла у подножия лестницы. Светлые, почти белые волосы на затылке окрасило густым кармином. Вспугнутые резким движением и шумом падения голуби разом взлетели, но, покружившись в воздухе и не заметив никакой новой опасности, один за другим стали опускаться на землю, возвращаясь к своей трапезе. Мгновение… ещё одно… ещё… время тянулось тонкими тягучими нитями, словно воск, капающий со свечи. А затем… Они словно бы соткались из затаившего в углах сумрака, поднялись из полосовавших мостовую теней – пять человек в одежде серовато-бурого оттенка, точь-в-точь, как камень, из которого были сложены дома, и незапоминающимися лицами профессиональных убийц. Неторопливо, держа оружие наготове, приблизились к распластавшейся на мостовой женщине. Но когда им оставалось сделать три шага, та, которую они считали мертвой, одним движением вскочила, и короткий, испещренный рунами цилиндрик, который она сжимала в руке, мгновенно раздвинулся в боевой посох. Нападающие слаженно подались назад и в стороны, беря женщину в кольцо, но посох словно выстрелил вперед, смял одному из убийц гортань и разорвал артерию, а возвратным движением раскроил его товарищу череп. Древняя мудрость "Тот, кто охотится на тигра, рискует сам стать его добычей" была сложена будто бы именно для этого случая, и оставшиеся в живых убийцы её непременно вспомнили… если бы успели. Будь лозой, обвивающей древо… Блокировать выпад противника справа, отступить на полшага назад и влево, к двум другим. Поворот с уклонением, бритвенно-острый, черненый клинок пройдет в ладони от тела, не задев, а другой, матово-серый, встретит на пути заговоренную сталь боевого посоха – и откат резкой болью ударит по кисти противника. Всего на мгновение запястье окостенеет, но этого мгновения будет довольно: метательная звезда вылетит из рукава, вонзившись в глазницу безымянного врага. Будь скалой на пути ветра… Движение убийцы простое, но опасное; промедли – и будешь давиться кровавыми пузырями, бессильно хватаясь за горло. Парировать, сместиться, и поймать противника на его же обманке: качнуться вниз, чтобы опустил меч для блока, и воткнуть посох в грудь под ключицей. Стряхнуть тело, одновременно поворачиваясь и отступая… проклятье! Поддаваясь, побеждай… Мужчина перехватил посох и, закрутив его, выдернул из рук женщины – но резкое движение невольно сократило расстояние между противниками. Правая рука Джейд немедленно вцепилась в правое плечо убийцы, словно заключая его в объятье, а левая в тот же миг основанием ладони ударила его под подбородок. Снизу вверх. Очень быстро. Голова мужчины откинулась назад, словно капюшон плаща, и тело бессильно обмякло, словно лишившись разом всех костей. Женщина отступила на шаг, нагнувшись, вынула из безвольно разжавшихся пальцев мертвеца свой посох, и удовлетворенная улыбка чуть приподняла уголки её губ. "И надо б на себе волосы рвать, а хочется в ладоши хлопать. Какова, а? Хороша драконица! Зубастая, хитрая, проворная… Только всего, что окраска другая". "Командор был прав: если избавляться от А'тейр, то избавляться быстро. Почему не послушался? Снайперы на крышах и никакого близкого контакта…" "Снайперы? При её-то щитах и Зове, мало того – на её территории? Нет, мой вариант был надежнее". "Тем не менее, он провалился". "Было бы странно, если бы Дейрдре та Эшера попалась на детский…" "Погоди, погоди! Ты о ком сейчас? Это же… Семь плешивых демонов, так ты о ней?! Джейд А'тейр – это Дейрдре та Эшера?! Хранитель западной границы? Ловец Ветра? Вторая после Ведуна?" "Раньше она не пользовалась родовым именем, и я её двадцать лет не видел, поэтому не сразу узнал. Но это она, уверен. И если она здесь, значит, они сняли с западной границы не меньше половины войск… Уходим, надо доложить командору. Да и "невидимка" слабеет, засекут". "Её малевал полный круг мастеров. Серебряные стрелы не настолько… что?" "Слышу". "Прочь". "Ингровы вышкварки!!!" Сеть, накрывшая двух наблюдателей, была соткана на совесть: они не успели ни охнуть, ни вздохнуть, как все их амулеты, затрещав, приказали долго жить. Сползла "невидимка", и в тот же момент хозяева Ар-наирина сбросили свою. Они приближались не спеша: семерка магов и втрое больше бойцов охранения, прикрытые универсальными щитами. Маленькая армия – против всего двух человек. Их хотели взять живыми. Один из наблюдателей спокойно скрестил руки на груди, глядя на приближающихся "серебрянников". Другой оглянувшись с безумным видом, кинулся к краю крыши, только для того, чтобы застыть неподвижно в десяти шагах от него. Рука с кольцом, в котором прятался яд, дернувшая было к лицу, повисла в воздухе.