Без компромиссов
Шрифт:
Повернувшись, я увидел Мака, а за ним Василька. Бибитиба после трансмутации сделался почти такого же роста, как и я, зато наш Муня явно уменьшился в размерах. Он лежал на животе и шумно дышал. Верхняя часть его спины выглядела так, словно он никогда не был сиамским близнецом. А ещё он обрёл нормальные, человеческие пропорции, но его рост был по-прежнему больше шести метров. Теперь ему требовалась совсем другая одежда, а пока что и на нём, и на Маке были надеты одни только трусы. Полковник, прочитав мои мысли, невозмутимым голосом сказал:
— Лют, Мак одного роста с тобой, так что сможет воспользоваться твоим гардеробом, а для Василька
Пожав плечами, мундир всё же сделался мне немного великоват, я со вздохом ответил:
— Ничего страшного, полковник. Генерал Верзилин вполне вменяемый человек и то, что они выбрали его президентом, нам даже на руку. В любом случае уже через несколько часов всё выяснится.
Не знаю что происходило за пределами той военной базы, где мы прошли через трансмутацию, но переговоры начались только в шесть часов вечера. К этому времени мы полностью освоились и уяснили, что перемены пошли нам на пользу. Особенно Васильку и Маку, они выглядели просто красавчиками. На этот раз переговоры проходили, что называется, глаза в глаза. В нас так и не заподозрили телепатов. Новый президент резко сократил число людей, допущенных на переговоры. Он пригласил на них только троих человек, нового министра обороны и двух своих помощников, главу учёных и министра промышленности, в руках которого «находились ключи» от всех подземных складов. Все четверо были членами партии войны, которая резко усилила свои позиции после нашего ультиматума. Ещё в одном большом зале установили огромный, высокий стол, к которому приставили платформу для нового президента и его помощников и потому мы могли сидеть друг напротив. Едва мы сели за стол, как генерал Верзилин сразу же задал конкретный вопрос:
— Господин майор, какой именно шаг мы должны сделать навстречу вашему руководству, чтобы не утерять своих позиций в армии? Поверьте, я настроен на серьезный разговор.
Сдержанно кивнув, я ответил:
— Господин президент, одного единственного шага будет недостаточно и вот почему. Рука об руку с теми людьми, которые живут вне подземных городов, мы сражаемся уже почти столетие. Они наши боевые товарищи и мы знаем о них почти всё. О вас же мы не знаем практически ничего, кроме того, что офицерский состав, навязанный нам, считает нас тупыми скотами и пушечным мясом. Не будь мы такими живучими, потери среди нас были бы просто катастрофическими, но и это не самое главное препятствие. Армия больше не станет исполнять их приказов. У нас есть кем заменить ваших офицеров. Этот процесс уже начался, но в мою задачу входит совсем другое. Командование поручило мне провести с вами переговоры и выяснить, готовы ли вы сражаться до полной победы?
Генерал Верзилин шумно вздохнул:
— Мы-то готовы, вот только у нас нет веры в то, что мы способны одержать победу над нашим врагом. Что ни говори, но нам противостоит всё население этой планеты и я не верю ни в одно из тех заявлений, которыми наш враг пытается нас расколоть.
— Мы можем победить, господин президент, — улыбнулся я в ответ, — но лишь в том случае, если станем единым сообществом людей и мутов. Извините, но мне не нравится слово мутанты, оно сродни слову уроды, а таковы среди нас давно уже нет. Уродливые мутации нами полностью исцелены
Новый президент нахмурился.
— Именно поэтому мы так торопимся создать ракетно-ядерный меч. Только так мы можем заставить их остановиться.
— Они никогда не остановятся, господин президент, — сказал я печальным голосом, — и всё дело тут в том, что довольно большое число людей из высших кругов Запада и не только его одного стали мутантами намного, лет на пятнадцать, а то и двадцать раньше нас.
— Что? — удивлённо воскликнул генерал Верзилин — Но этого же не может быть! О чём вы говорите, майор Вереск.
Кивнув, я сказал слегка повысив голос:
— Господа, хотя вы не склонны в это поверить, но всё именно так и есть. Стопроцентной уверенности в этом у нас нет, но судя по всему сегодня на островах Новой Зеландии живёт не менее ста пятидесяти миллионов почти точно таких же мутов, как и те, которых вы недавно видели. Члены небольшой команды полковника Утёса, насколько вы помните, внешне ничем не отличаются от людей, но тем не менее они все муты, причём самому молодому уже более ста двадцати лет.
— Но как это могло случиться? — удивился министр по делам науки — Ведь мутаген образовался в результате термоядерных взрывов в Атомном треугольнике.
— Мы полагаем, что таким образом он был создан искусственно, господа, — кивнув, сказал я, — но перед тем в Америке был создан совершенно иной мутаген, который запускал такой процесс трансмутаций, которые не превращали человека в урода, а лишь делали его могучим, вечно молодым долгожителем. Поэтому те люди, которые долгое время уничтожали Россию, возможно, всё ещё живы. Если это действительно так, то лично я этому только рад. Будет кого предать суду и расстрелять. А сомневаться в этом не приходится.
Генерал Верзилин оживился:
— Ваше руководство сделало такие выводы на основании показаний перебежчиков? — и улыбнулся — Мы ведь тоже не знаем о вас почти ничего, майор, но, по всей видимости, нам нужно начать узнавать друг друга. Поверьте, не мы склонны доверять пропаганде врага и если вы действительно близки к созданию какого-то очень мощного оружия, то и мы не отступим, но нам необходимо знать, что это за оружие и как оно повлияет на наших детей и внуков?
А вот это был самый сложный вопрос, на который даже у Профессора не было однозначного ответа. Не было его и у меня. Зато имелась подсказка Василька и Мака:
— Лют, они считают, что продлить жизнь с помощью трансмутации это большое благо, но при этом хотят, чтобы их дети и внуки остались людьми, а это очень сильно всё осложняет.
Тем самым мои друзья склонили чашу весов в пользу очень длительного, возможно растянутого на несколько столетий, переходного периода, шаг к которому, к тому же, повлечёт за собой большие человеческие жертвы. Причём именно человеческие, но это коснётся не нас, а всех тех людей, который живут по другую сторону стены. В данной ситуации не имело никакого смысла хитрить и я сказал: