Без компромиссов
Шрифт:
Всё было бы ничего, вот только иной раз чистюли, которые почему-то думают, что на свете нет никого умнее их, донимают. Не было печали, так черти накачали, прислали нам сопляка-комбата, от которого толка, как от козла молока. Последние три года у нас в батальоне вообще не было потерь, но теперь точно будут и для того, чтобы не гибли нормальные парни, кому-то точно придётся грохнуть этого хлюста, который, пройдя десяток шагов, остановился и смотрел на нас с таким презрением, что меня взяла оторопь и сон, как рукой смахнуло. Откуда только берутся такие уроды? Чёрт, откуда бы он не приехал в наш укрепрайон, всё равно его город был построен под землёй мутами и ловеками в надежде на то, что их учёные смогут хоть в чём-то разобраться. Сейчас на это лично у меня нет совершенно никакой надежды, как нет её и на то, что этот сраный чистюля-барчук не погонит
Вот интересно, способен этот холёный офицерик понять, что если больше половины ловеков в армию загоняют силком, то все муты идут на войну добровольно, хотя среди нас потери выше, чем среди них и особенно чистюль. Они же в рейды если и идут, то всегда находятся в хвосте из тоннелей носа не высовывают. Зато на наши плечи взваливается самая трудная и тяжелая работа, а нам ведь тоже помирать, ох, как не хочется. Будь моя на то воля, я бы от Фиолетового озера никуда не уезжал. Это для чистюль и ловеков оно ядовитое, а для меня и моих друзей нет лучше места на свете, чем его оплавленные взрывами берега и воды, похожие на аметист. Ладно, приготовимся выслушать всё, чем нас этот тип намерен обрадовать, а потом начнём думать, что делать дальше. В любом случае ничего хорошего наш батальон точно не ждёт и это единственное, в чём я не сомневался ни единой минуты. Муня и Бика тоже.
Глава 2. Сигнал «Алая заря»
Офицеры во главе с нашим новым комбатом остановились на посыпанной щебнем дорожке между нами и плацем, раскисшим от грязи, на отсыпку которого щебня не хватило. К этому я уже давно привык. Всё самое хорошее чистюлям, а нас можно по два с лишним месяца в гарнизонную баню не водить. Вот такая у Новой России армия. Военный городок нашей бригады это так, одно название. Наш бывший комбат, майор Перебор, называл его деревней хоббитов. Кто такие хоббиты он и сам толком не знал, но был почему-то уверен, что они, как и русские, жили в норах. Так оно и есть. Вот уже пятый год мы воюем во втором штурмовом батальоне двадцать седьмого пехотного полка третьего штурмового корпуса. Ещё наш штурмовой корпус называется казанским. Это потому, что наша главная задача прикрывать Новую Казань. Интересно, почему эту небольшую возвышенность в лесу назвали именно так, ведь руины старой Йошкар-Олы находятся ближе, чем разрушенная бомбёжками Казань?
Наш военный городок тоже находится под землёй, точнее внутри большого холма, поросшего лесом, но там живут офицерские семьи и находятся склады и ремонтные мастерские, а мы ютимся в блиндажах, вырытых вокруг него. К тому же нашему батальону отведён самый незавидный участок — лесная поляна, которая лишь наполовину прикрыта маскировочной сетью. Поэтому треть батальона, точнее солдаты его первой роты, постоянно рискуют попасть под огонь беспилотника пиндосов, но она ведь целиком состоит из мутов, а их даже многим ловекам не жалко. Вот нам и приходится, прежде чем выйти из блиндажа до ветра, вглядываться в небо, только что это всё мёртвому припарки и потому самое лучшее — двигаться быстро, зигзагами и не щёлкать клювом. Вообще-то не всё так плохо. Пиндосы так ещё и не смогли вычислить Новую Казань, а потому не выпустили по нам ещё ни одной тяжелой ракеты, способной зарыться в землю метров на двести и взорваться с огромной силой.
Термоядерных боеголовок они больше не применяют, но их новая взрывчатка не намного слабее. Не применяют они и химического оружия. Боятся, что это приведёт к ещё более опасным мутациям в природе, которая и так балансировала на тонком канате, протянутом над глубокой пропастью. Последние пятьдесят лет они только и делали, что наращивали высоту западной, южной и восточной стен, которые мало того, что уже были высотой в полтора километра, так они ещё и установили на них гигантские вентиляторы, но я не думаю, что это их спасало, хотя как знать, ведь с юга мы и так были отгорожены от остального мира горами, а север он и есть север, там одни льды, где хозяйничают громадные хищники. Там и Муня с Бикой не продержались бы больше двух часов. Зато к югу от севера муты, ловеки и чистюли даже и не думали помирать, хотя пиндосы вместе с еэсэсовцами и прилагали к этому множество усилий. Их самой большой мечтой было перебить нас всех до одного.
Они не могли с нами ничего поделать только потому, что мы зарылись под землю на глубину минимум в десять метров. Наши враги только и могли увидеть из космоса, что небольшие
Для их доставки на нашу территорию были построены огромные воздушные крейсеры-конвертопланы, способные поднимать в небо махины, весящие десять, двенадцать тысяч тонн. За всё время их было сбито всего четыре штуки и вот теперь нашему взводу удалось захватить мало того, что совершенно целёхонькую крепость с практически полным боекомплектом, так ещё и воздушный крейсер. Ну, и что, нас поблагодарили за это? Да ни фига! Наше офицерьё, которое не приблизилось к месту операции и на десть километров, как только она завершилась успехом и трофейный крейсер поволок крепость куда-то на север, сели на тоннельные электроджипы и укатили домой, а нам пришлось рассыпаться по степи и бежать, как угорелым, к лесу. И им плевать на то, что это именно я ещё три года назад предложил майору Перебору устроить такого рода ловушку для сухопутной крепости и когда крейсер намылится перебросить её на другое место, вырубить звуковой атакой его экипаж и захватить сцепку.
Наконец мы это сделали, но вместо того, чтобы дать нам хотя бы отоспаться, ведь мы все две с половиной недели вкалывали, как проклятые, мы вчетвером вместе с семью зенитчиками, прикрывавшими нас, наверху, а все остальные в тоннелях, толкая вагонетки с жидкой, вспенивающейся взрывчаткой, нас выгнали из блиндажей под дождь. Хорошо, что перед этим дали пожрать горячего. Зато наши офицерики, вернувшиеся почти двое суток назад, помылись в бане, вон какие чистенькие, отоспались, отожрались, да и к нам явно вышли из-за стола. От них от всех попахивало водкой, а не самогоном, за распитие которого нас нещадно дрючили. Они стояли метрах в сорока от нас, уже достаточно мокрых и злых, пусть и в потрёпанном, но действительно водоотталкивающем обмундировании, и посмеивались, а мы мало по малу зверели. Очень уж всё это некрасиво выглядело. Муня, который успел немного «прочитать» нового комбата, «слил» мне в голову всю информацию об этом майоре, Станиславе Шереметьеве.
Князь, таким было его прозвище в военном училище, был рыба ещё та, сынок крупной шишки из Новой Москвы. Его папаша был начальником тыла всей подземной армии, так что неудивительно, что его сынок был одет в новенький, с иголочки, полевой хамелеоновый мундир пиндосовского образца, но с нашими нашивками и погонами. Это юное чудо, которому ещё не исполнилось двадцати четырёх лет, а уже на тебе, майор, мучительно соображало, как бы присвоить себе лавры победителя, но этого не смогли бы сделать даже наши офицерики. Все возможные варианты операции подобного рода мы разрабатывали с майором Перебором, после чего тот отправил диск с планом операции прямиком в генштаб. Может быть именно поэтому его и не было теперь с нами, а когда на холмистом берегу Волги пиндосы сгрузили новейшую крепость, нам приказали её захватить.
Офицерам было сразу приказано поручить разработку операции мне, наблюдать и обеспечивать всем необходимым. Разрабатывать особо было нечего, ведь сухопутная крепость встала как раз напротив хозяйства Бондаря, которое специально для этого «засветили». Пока беспилотники разбирались с минными заграждениями, мы по тоннелям, а до места высадки от нас было всего сто сорок километров, добежали до места и наши копатели сразу же стали рыть тоннель на глубине в девяносто метров, чтобы заполнить его взрывчаткой. Нам же пришлось выбраться наружу, чтобы не дать крепости не только тронуться в путь, но и прижать её поближе к Волге. Для этого нам пришлось несколько раз «нарисоваться» и показать операторам, что у нас имеются ракетомёты со сверхмалыми термоядерными боеголовками. Пускать ракеты с дальней дистанции не имеет никакого смысла, их моментально собьют, а вот если подобраться поближе, метров на пятьсот, тогда от крепости останутся одни только гусеницы.