Без линии фронта
Шрифт:
Связные доставляли в Витебск и распространяли там получаемые из обкома КП(б)Б газеты и листовки. В городе их было распространено несколько тысяч экземпляров. Людям передавались и листки со сводками Совинформбюро, которые переписывались от руки. Подпольщик Александр Крицкий, работавший на железной дороге, получил для распространения среди немецких солдат листовки с обращением комитета «Свободная Германия». Сперва он положил несколько экземпляров на дороге и стал со стороны наблюдать, что будут делать солдаты. Первый же подошедший сюда немец поднял листовку. Потом появился другой, тоже поднял и спрятал. Таким образом Крицкий распространил все листовки.
Пренебрегая
Иногда командование бригад и отрядов, подпольные райкомы и горком партии использовали для связи между подпольщиками и партизанами подростков. 12-летний Алеша Вялов и его 13-летняя сестра Аня, имевшие подпольные клички «Малыш» и «Малышка», по заданию своего отца — подпольщика Лариона Вялова («Наумова») — несколько раз приносили из города в партизанский отряд ружейное масло и доставляли секретарю горкома партии собранные патриотами разведданные о вражеском гарнизоне в Витебске. Осенним днем 1943 года фашисты схватили юного подпольщика одиннадцатилетнего Володю Бушуева. Под угрозой пыток они требовали от него сказать, где партизаны, но мальчик отвечал: «Не знаю». Тогда гитлеровцы навели на него оружие и заявили, что если он не скажет, где находится партизанский отряд, то будет расстрелян. Мальчик смело бросил врагам:
— Если вы меня расстреляете, то партизаны и красноармейцы всех фашистов перебьют.
Володю отвезли в концлагерь, который располагался на территории бывшего 5-го железнодорожного полка. Через некоторое время юному патриоту удалось бежать, однако его снова поймали. После второго ареста судьба мальчика так и осталась неизвестной.
Члены подпольных организаций находились на трудном и опасном участке борьбы с противником. Когда после длительной работы в подполье патриоты Витебска уходили в партизанские отряды, многие говорили:
— Ну вот, самое страшное позади, теперь мы с оружием и кругом свои.
А ведь партизанская жизнь не многим отличалась от тяжелой жизни подпольщиков.
На линии огня
На клочке бумаги, подброшенном к двери квартиры, корявым, явно подделанным почерком было написано: «Недолго тебе осталось ходить по нашей земле, фашистский холуй». Бургомистр Полоцка Петровский прочитал записку, сунул ее в карман и улыбнулся. «Хорошо… Не догадываются», — подумал он. Дмитрий Брониславович строжайше выполнял наказ секретаря подпольного райкома партии Н. А. Новикова: работать так, чтобы комар носа не подточил. И он старался. Ни один житель города, за исключением нескольких товарищей по организации, не знал, что глава городской управы — подпольщик.
Когда Петровскому предложили устроиться в управу, он сначала наотрез отказался.
— Я не хочу служить оккупантам. Мое место на линии огня, — ответил Дмитрий Брониславович.
Подпольщикам стоило немалого труда убедить его.
— Нам нужен свой человек в управе, — говорили они.
Петровский оказался неплохим конспиратором. Уж если ему удалось устроиться на пост бургомистра, то надо думать, что он умело втирал очки гитлеровскому коменданту, который отвечал за формирование «местных властей». Фашисты ценили Петровского, считали, что с помощью таких, как он, смогут успешнее
Дмитрий Брониславович делал все, чтобы лучше выполнять указания подпольного райкома партии и как можно больше нанести вреда гитлеровским захватчикам. Он устраивал на работу подпольщиков и партизанских разведчиков, помогал им прописаться в городе, найти жилье, передавал партизанскому командованию сведения о намерениях оккупационных властей.
Инициативно, с разумным риском действовали и члены подпольной группы в районной управе — начальник строительной конторы А. Ф. Шрамко, учитель Н. А. Манис и другие во главе с бывшим заведующим районо Степаном Васильевичем Суховеем. Только такой смелый и расчетливый конспиратор, как Суховей, мог пойти на связь с переводчиком ортскомендатуры Безером, бывшим начальником геофизической экспедиции Академии наук СССР, оказавшимся в немецком тылу.
Каких только не было в городе кривотолков о Фридрихе Карловиче Безере! Все обходили его стороной. И лишь Степан Васильевич разгадал, что в этом человеке бьется сердце советского патриота. Помог случай. Однажды Фридрих Карлович, идя с комендантом, сделал легкий кивок в сторону полицейского, стоявшего на углу улицы, и сказал, что, по имеющимся данным, он связан с большевистским подпольем. Суховей, оказавшийся свидетелем этого разговора, знал полицейского, видел, как тот прислуживал гитлеровцам. После этого полицай пропал из виду.
Степан Васильевич задумался: «Что это, ошибка Безера или что-то другое?» И он пришел к выводу, что переводчик ведет борьбу против фашизма. Эта догадка вскоре подтвердилась. Суховей встретился с Безером и убедился, что Фридрих Карлович — советский человек, до конца преданный Родине.
— Я пока один, ни с кем из наших не связан, — говорил Безер. — Но уже немало предателей уничтожил. Мне это просто: стоит шепнуть коменданту или начальнику полиции — и негодяя как не бывало.
Фридриха Карловича приняли в группу Суховея. Он снабжал подпольщиков немецкими документами, по его рекомендации многие патриоты устроились на работу в гитлеровские оккупационные учреждения. Но главное его дело — разведка и разоблачение вражеских шпионов и провокаторов. Безер не раз отводил беду от подпольщиков и партизан.
Патриоты шли на любые хитрости, лишь бы обмануть врага. Соседи, глядя на Лилию Павловну Костецкую, не узнавали бывшую учительницу. Она целыми днями уединялась в своей комнатке. Когда люди пытались поговорить с ней о жизни, о войне, она обычно отмахивалась:
— А мне что? Пережить бы только все это.
Полиция зачислила Костецкую в разряд благонадежных. И когда Лилия Павловна обратилась туда с просьбой принять ее на работу, ей предложили место в паспортном столе. Тогда она сообщила командиру отряда М. С. Прудникову:
— Ваше задание выполнено. Приступаю к делу.
Разведчица познакомилась со многими полицейскими, немецкими офицерами. Зная немецкий язык, она стала «своим» человеком в их кругу. Лилия Павловна через связных передавала подпольщикам и партизанам важные сведения, о которых узнавала, подслушивая разговоры гитлеровцев. Она приметила, что немецкий офицер Карл Миллер не проявляет рвения на службе, от него ни разу не слышала обычных фашистских измышлений о советском народе. И у Костецкой мелькнула мысль: «Может, попробовать привлечь этого офицера на нашу сторону?» Но эта мысль показалась Лилии Павловне настолько дерзкой, что она испугалась ее. Ведь одно неосторожное слово — и можно погибнуть. Однако, как ни страшно было, подпольщица не могла отказаться от своего желания. И улучив удобную минуту, разговорилась с Миллером.