Без маршала Тито (1944+)
Шрифт:
Со стороны Нережище, почти не слышный за грохотом боя, донесся рокот грузовых моторов. Подкрепление? Слишком быстро…
Метрах в трехстах ниже по склону встали четыре грузовика, немцы из них шустро рассыпались в цепь и залегли, укрываясь за пиниями и невысокими валиками из камней. Фельдфебели или кто там проорали команды и подмога двинулась вперед.
Грамотные, суки — перебегали по одному-два. Передал своим, чтобы подпускали на полсотни метров.
Продвигаясь вперед и не встречая сопротивления, немцы осмелели и уже не ложились на пузо, а всего лишь припадали на колено,
Немцы попадали на землю, но тромблоны закинули им за спину несколько гранат и уцелевшие активно поползли обратно, изредка постреливая в нашу сторону. Финальную точку в этой неудачной попытке поставил Марко, уже у грузовиков завалив орущего команды хрена с серебряным галуном на погонах. Немцы залегли вдали и беспокоили нас редким огнем, ветерок сносил пороховую гарь в сторону.
— Перезарядиться!
Бойцы, меняясь попарно, набивали патроны в обоймы и магазины, отгребали в стороны горячие гильзы и расчищали сектора поудобнее. Наших потерь пока ноль, но у пятерых уже белели свежие бинты.
И тут же от Нережишче рявкнули пушки — три орудия.
Полетели тут шрапнели, не по нам, а по коммандос. Залп, еще залп — и бой вокруг Видовы горы начал стихать, судя по всему, коммандос накрыли. Без корректировки такого не добиться, значит, где-то лежит кабель полевки, вряд ли у каждой роты тут по радиостанции.
— Марко!
Братец ужом подполз ко мне
— Возьми еще двоих, и проверь метров пятьдесят в сторону за пещерой, должна быть телефонная линия.
Марко кивнул, перекинул винтовку с оптикой на локоть и ушуршал, сливаясь с землей.
А у нас над головами засвистели пули — заскрежетал МГ от атакованной англичанами позиции.
Ребята вжались в окопчики и сгребали камни в брустверки, чтобы иметь дополнительное укрытие. Я тоже занялся сооружением стеночки, но с другого фланга меня окликнул Глиша — снизу приполз посыльный. Коммандос откатились, чтобы не кончиться под артиллерией, зато далматинцы наконец-то вышли на рубеж атаки и, главное, развернули минометы. Вперед ушли группы резать проволоку и снимать мины, но под огнем это надолго. Теперь всем приказано ждать, когда перегруппируются англичане, после чего начнем все снова. Одна беда — Бешеного Джека и нескольких человек с ним оглушило близким взрывом и немцы успели утащить их к себе, так что как там бритты справятся без командира, неизвестно.
Но сильны гансы, сильны… Три с половиной сотни коммандос и мы в придачу не смогли взять ротный опорник… Ладно, с минометами будет полегче.
Бой совсем затих, но от Нережишче явно выслали еще гансов и побольше, чем в первый раз. Тамошний командир верно понял, что если мы займем более высокую часть плато, то им придется туго. И потому сквозь нас будут пробиваться со всей мощью.
Посыльный уполз обратно с просьбой перекинуть к нам хотя бы роту, а от пещерки перекатился радостный Марко и показал мне срезанный моток провода метров в пятнадцать.
— Я ребят там оставил, чтоб связисты не восстановили.
Это правильно, но сейчас
Минометчики упредили немцев — над Видово горой встали первые разрывы, а потом там началась бешеная пальба. Судя по крикам «За Тито!», атаковали бойцы далматинской дивизии. Одновременно по головам прошла тройка английских самолетов, следом еще одна и повторно отбомбились по батарее.
Численное превосходство сделало свое дело — на изрядно ослабленную первой атакой немецкую роту, да еще после минометного обстрела, обрушилась как бы не целая бригада. Сперва замолчал первый из гвоздивших по нам пулеметов, затем второй, и вскоре нас сменила не рота, а батальон партизан. Видя такое, немцы внизу не решились на атаку и отступили.
Укреп раздолбали знатно — в сторонке лежало не меньше полусотни трупов в серой униформе и партизаны подтаскивали еще. Но и наших полегло не меньше, в другой стороне рядками складывали югославов и англичан.
Самые шустрые уже потрошили блиндажи, у одного бойца я заметил немецкий котелок с недоеденной кислой капустой, другой рассматривал бритвенный комплект, еще трое ржали над журналом с полуголыми девицами.
Из офицерского блиндажа Баджер вывел запинающегося Черчилля и усадил в траншее. Мимо с охапкой винтовок просквозил парень в пилотке со звездой, Джек проводил его мутным взглядом, сфокусировался, ощупал себя и рявкнул:
— Где мой палаш???
Баджер метнулся обратно и вынырнул, прижимая к груди все богатство Джека — меч, волынку и лук.
И тут бахнуло немецкое орудие — видать, батарею выбомбили не всю и один ствол немцы сумели привести в рабочее состояние. Снаряд ударил прямо в здоровенный камень и разбил его в щебень. Осколки накрыли опорник веером, один звонко щелкнул Джека по лбу и выключил его из дальнейшей операции по захвату острова. Мне же достался удар будто поленом по бедру — долбанула гроздь камешков, порвав в лохмотья карман и полу десантной куртки.
Командиры и команданты быстро уводили бойцов с опасного места и перестраивали в атакующие порядки. А я с шипением потирал отбитую ляжку. Легко отделался, не будь карман набит барахлом, сейчас бы обезножел, а так только дырки, в которые отлично входят все пять пальцев.
Далматинская дивизия с нескольких сторон атаковала немцев, засевших вокруг батареи, партизаны подтянули минометы, добавили жару и часам к трем пополудни укрепрайончик таки доломали. Остатки егерских рот резво разоружали, пленных гнали вниз, в Бол и Мурвицу.
После падения главной позиции восточная и северная колонны к вечеру взяли рыбацкие городки, в Супетар перенесли командный пункт операции и развернули санчасть. Там-то я и нашел хрипло дышавшего Джека с эпических размеров шишкой на лбу и бледной рожей. По моей просьбе ему сунули нашатыря под нос, он дернулся, разлепил глаза, первым делом вцепился в палаш и только потом спросил: