Без маски

Хенли Вирджиния

— Уильям, я запрещаю вам осуждать поступки мистрис Кавендиш, — заявил Чарлз. — Считаю вашим промахом то обстоятельство, что вы, направляясь с визитом в Брюгге, не взяли ее с собой.

«О, Чарлз, как же я люблю вас!» — мысленно воскликнула Велвет. Увы, она не могла сказать ему об этом. И наверное, никогда не сможет.

Долгое возвращение обратно предоставило графу и его дочери возможность откровенно поговорить. Велвет ничего не скрыла от родителя, даже поведала ему о своих истинных чувствах к леди Маргарет.

— Моя дорогая Велвет, —

сказал граф, — я привык думать о тебе как о маленькой девочке, но теперь вижу, что ты уже совсем взрослая и не нуждаешься в опеке и наставлениях мачехи. К сожалению, я думал лишь о своих собственных интересах и совсем упустил из виду твои. А между тем хорошо известно, что две взрослые женщины редко бывают счастливы, проживая под одной крышей. Я же, пытаясь добиться этого, был несправедлив к вам обеим.

— Отец, я долго пыталась держать язык за зубами, но все дело в том, что Маргарет не любит меня. Должно быть, ее угнетает необходимость делить тебя со мной.

— О, дорогая, ты поймешь ее чувства, когда сама выйдешь замуж. Между прочим, тебе в твои двадцать лет пора бы уже обзавестись мужем и жить своим домом. Увы, жизнь в изгнании лишила тебя этой возможности.

Велвет вспыхнула. Ей частенько приходила в голову мысль о том, что в свои двадцать лет она все еще не замужем. Более того, она боялась, что еще год-два — и ее, так сказать, положат на полку, словно ненужную вещь. И тогда ей придется на всю жизнь остаться старой девой.

— Ты бы хотела вернуться в Англию, дорогая? — спросил отец.

— Я думаю об этом почти постоянно, — ответила Велвет со вздохом.

— А знаешь что?.. Пожалуй, я напишу графу Девонширу и попытаюсь договориться о твоем возвращении. Если он пообещает помочь, мы переправим тебя через пролив за одну ночь.

Велвет не очень-то хотелось жить со своими девонширскими родичами, выказавшими предпочтение Кромвелю, Но она знала, что если она окажется в Англии, то ей больше не придется встречаться с Маргарет и обмениваться с ней неприязненными взглядами. Сделав над собой усилие, она задала наконец вопрос, долго мучивший ее:

— Отец, а есть ли какие-нибудь сведения о моем… суженом?

Граф Ньюкасл нахмурился и проворчал:

— На твоем месте, Велвет, я бы выбросил из головы все мысли об этой давней помолвке. Слишком много изменений произошло в стране за все эти годы. Думаю, граф Эглинтон будет не в восторге, если его наследник женится на девушке без приданого.

Уязвленная словами отца, Велвет заявила:

— Я вовсе не горю желанием вступить в брак с наследником Эглинтона. Более того, я очень рада, что наше обручение уже не имеет законной силы. И если честно, то я даже не помню, как выглядит этот человек, — солгала она, совершенно не краснея.

— Ну, видишь ли… — Отец немного помолчал. — Если реставрация все-таки произойдет, если король Карл воссядет на трон, а мы вернем свои конфискованные парламентом поместья, то тогда ваш союз снова станет весьма желанным для Эглинтона.

Велвет

вскинула подбородок:

— Тем хуже для него! Я не выйду замуж за его сына, даже если он будет последний оставшийся в живых мужчина в Англии.

Когда пришло долгожданное послание из Англии, выяснилось, что оно написано не графом Девонширом и не его супругой, а его матерью — вдовствующей графиней Девоншир. Уильям сразу же показал это письмо дочери.

«Милейший Ньюкасл!

С радостью и нетерпением жду, когда ваша дочь Велвет Кавендиш примет мое приглашение и поселится у меня. Будучи удостоена великой чести переписываться со своей дражайшей подругой королевой Генриеттой Марией, я узнала из ее писем, что жизнь в эмиграции скудна и убога.

По моему совету мой сын, граф Девоншир, решил отказаться от резиденции в Чатсворте (слишком претенциозной по нынешним временам) и живет ныне в Лэтимере, в Бакингемшире.

Я же, устав от затворнической жизни в деревушке Оулдкоутс, не так давно снова вернулась в дом своего покойного супруга в Лондоне, где Велвет, надеюсь, составит мне компанию. Девушка может жить там, сколько ей заблагорассудится — пока вы не вернетесь в Англию и не обретете вновь свои дома и земли.

Позвольте также поздравить вас, милейший граф, с законным браком с благородной леди Маргарет.

Искренне ваша

Кристин Брюс Кавендиш, вдовствующая графиня Девоншир».

— Я совершенно ее не помню, — призналась Велвет.

— Кристин Брюс — дочь покойного шотландского лорда Кинлосса. Сейчас ей около шестидесяти. — Однако Ньюкасл не сказал дочери о том, что у пожилой дамы чрезвычайно властный характер. — Полагаю, ей будет очень одиноко в огромном лондонском доме, и твой приезд весьма обрадует ее.

Слова о «доме в Лондоне» прозвучали для Велвет как упоминание о райских кущах.

— Спасибо, отец. Думаю, при нынешних обстоятельствах любезное предложение вдовствующей графини вполне меня устроит.

Глава 3

Грейстилу Монтгомери позволили переговорить с его людьми, перед тем как их освободили. Они показались ему сильно похудевшими и странно тихими, как если бы длительное заключение лишило их былого задора и боевого духа.

— Я договорился с генералом Монком о вашем освобождении при условии, что вы больше никогда не возьметесь за оружие, — сказал Грейстил. — Иными словами, наш роялистский отряд распускается, и вы можете вернуться в Нортумберленд и разойтись по домам. Служили вы хорошо, и я благодарю вас за службу.