Без меня

Наумова Светлана

выглядеть крайне подозрительно, потому придется нам еще какое-

то время потусоваться в Пятницком.

– Да это понятно, - кивнули опера.

Начальник СКМ встал с кресла и прошелся по кабинету. Подойдя к

окну, он стряхнул пепел от сигареты в пепельницу и произнес,

задумчиво глядя в окно:

– Так что, обратный отсчет пошел.

Катя вошла в темную квартиру и огляделась. Было тихо и пусто,

видимо,

брат не часто здесь появлялся в последнее время. В

комнате девушки все осталось на тех же местах, что и два месяца

назад.

Два месяца... В тот июльский вечер она уходила отсюда, полная

надежд на начало совершенно другой жизни, а теперь

возвращается, словно, признав свое поражение.

Девушка подошла к окну и, скрестив руки на груди, смотрела на

дождь, льющий непрерывной стеной весь день. Как-то неожиданно

и нежданно наступала осень, навевая грусть и непрошенные

слезы...

– Никаких слез, - сделав глубокий вдох, твердо сказала она себе и,

помолчав, добавила, словно обращаясь к невидимым собеседникам.

– Не дождетесь, мальчики...

Не раздеваясь, Катя прилегла на кровать и, укрывшись пледом,

долго лежала, глядя в темноту и думая над своей жизнью.

Предательство близкого человека потрясли ее сильнее, чем

поведение опера. От него-то она могла ожидать все, что угодно, но

родной брат... Слез не было. Только пустота. Странное чувство

безразличия пришло вместе с осознанием того, что ее жизнь

никогда уже не будет прежней.

Она сама не заметила, как заснула, а проснулась от раскатистого

рычания грома за окном. Комнату озаряли отблески молний, стеной

лил дождь. Девушка протянула руку к тумбочке, на которой лежал

мобильник и, включив дисплей, взглянула на часы. Половина

первого ночи.

Катя встала с постели и, подойдя к двери, прислушалась. С кухни

доносились приглушенные голоса. Осторожно выглянув в холл, она

увидела полоску света под дверью кухни, а голоса стали еще

отчетливее. Это были Павел и Саша. Девушка на цыпочках вышла

из комнаты и подошла ближе.

– Смотри, здесь до деревни есть короткая дорога, по ней мы

доберемся быстрее, - услышала она голос брата, что-то зашуршало,

видимо он раскрывал какие-то бумаги.
– Дом в деревне крайний,

стоит немного в стороне, так что поздним вечером мы своим

приездом не привлечем к себе никакого лишнего внимания.

Слова брата удивили девушку. После смерти родителей они не разу

не ездили туда. Какое-то время назад брат даже подумывал

о том,

чтобы продать участок, а сейчас они с Сашей обсуждают, как туда

проехать, да еще и не привлекая внимания.

– В кухне есть погреб, там можно спрятать кейс,- продолжил Павел.

– Рядом с домом сарай. Еще когда отец был жив, от сарая к погребу

был прокопан тоннель, уж не знаю зачем ему это было надо... В

последнее время, перед его смертью, у меня все время было

чувство, что он кого-то опасался. Может и авария была вовсе не

случайна.

– Кто-нибудь еще знал об этом подкопе?
– деловито спросил Саша.

– Нет, - ответил брат.
– Катя была совсем ребенком и вряд ли

помнит об этом.

– Ну, что ж, отлично, этот подкоп будет нашей дополнительной

страховкой, что в случае чего мы сможем выбраться из дома.

– Все так серьезно?
– донесся голос Павла.

– Более чем, - усмехнулся Степнов.

Катя стояла, прислонившись спиной к холодной стене и боялась

дышать. Страх пробежал мурашками по коже.

– Сань, а если те люди нас вычислят?
– голос брата звучал

напряженно.

– Не вычислят, - осек его Саша.
– Стас и не такие дела

проворачивал, все продумано, - он немного помолчал и произнес

мечтательно.
– Это такие бабки...

Катя невольно сжала кулачки. Так вот в чем дело, деньги... Брат и

так ошалел от того их количества, которое появилось в его

распоряжении, а тут, похоже, намечается и вовсе что-то

грандиозное. Опер-то ладно, пусть рискует чем хочет, но он снова

втягивает во что-то Пашку.

Ненавижу, думала девушка и это скорее относилось к Саше, потому

как ненавидеть родного брата она все-таки была не в силах. Из ее

глаз текли злые слезы, хотелось ворваться в кухню и стукнуть этого

опера чем-нибудь тяжелым, чтобы больше не лез в их жизнь.

Только Катя уже давно поняла, что ни истериками, ни обидами она

ничего не добьется. Им было все равно до ее слез и до ее чувств,

когда речь шла о деньгах и власти.

Подхватив куртку, она бесшумно выскользнула из квартиры и,

быстро сбежав по лестнице, выскочила на свежий ночной воздух.

Дождь закончился, но отблески молний до сих пор время от

времени озаряли темное небо.

Возле подъезда, поблескивая в свете фонарей, стоял Форд