Без Оливии
Шрифт:
Вся злость и чувство вины исчезли, когда эти дети радовались. Лив знала, что я не идеальна, и она не рассчитывала, что я смогу стать ее идеальной заменой. Она просто хотела, чтобы я была здесь и любила ее детей. И я делала все, что могла.
Как и Девон.
Внезапно, я почувствовала себя ужасно из-за того, как относилась к нему. Последнее, что ему было нужно, - это чувствовать себя хуже из-за недоразумения, из-за которой он уже чувствовал себя отвратительно. Даже в тот момент, когда это произошло, я знала, что он сожалел, что это не было преднамеренно, и я не должна заставлять его чувствовать
Я продолжала улыбаться, потому что была рада, что нашла для себя решение ситуации, пусть и знала, что должна решить ее и с Девоном. Я вздохнула, решив, что завезу детей в их школы, закончу свою работу в течение дня и придумаю, что делать с Девоном к тому времени, когда он вернется домой.
После того, как посадила Руби на школьный автобус, и Джакс благополучно был доставлен в детсад, я направилась в свою маленькую студию. Я платила за аренду своей маленькой студии больше, чем за квартиру, но это было мое самое любимое место.
Я открыла замок и включила свет. Он замерцал, оживляя небольшое пространство. Подошла к левой стороне комнаты, где находился стол, служащий лишь складом большую часть времени. На стене над моим бардаком на доске висели одни из моих самых любимых фотографий, которые я когда-либо делала. Лив со своими детьми. Фото Оливии и Девона в день их свадьбы. Также была черно-белая фотография мужчины и женщины, лежавших в кровати, чьи тела были накрыты одеялом до колен. Этот снимок был интимным, но со вкусом. Эллиот спал, когда я сделала эту фотографию. Мне всегда нравилось то, как наши тела подходили друг другу - даже наши ноги. Каждый раз, когда я видела эту фотографию, мое сердце немного ныло. Я скучала по Эллиоту, или по тому, чтобы быть с кем-то. Мы с Эллиотом никогда не построили бы серьезных отношений; мы хотели разного. Но он был хорошим человеком, а мне посчастливилось провести годы с ним, что я и сделала. Каждый раз, когда я видела этот снимок, думала о том, чтобы снять его со стены, но, в конце концов, он вызывал во мне больше теплых и радостных чувства, чем печальных.
Я подпрыгнула, когда телефон зазвонил, затем глубоко вздохнула, чтобы успокоить свои нервы.
– Фотограф Эвелин Рейнольдс слушает.
Так начался мой рабочий день. Три новых клиента записались на съемку, и я запланировала еще две встречи для проверки фотографий. Сосредоточилась на редактировании фотографий Шелби, когда услышала сигнал-напоминание на телефоне, что пришло время забрать Джакса.
Мои мысли крутились вокруг разговора с Шелби, борьбе, которая у меня велась с Девоном, и воспоминаниях об Эллиоте. Время по дороге за Джаксом в сад пролетело незаметно, и, честно говоря, я даже не помнила, как приехала. Старалась не пить слишком много кофе, но было очевидно, что я нуждалась в чем-то, что выведет мой разум из уныния.
Джакс вышел из сада со свойственным ему энтузиазмом, как ракета, направленная прямо на заднее сидение моей машины.
– Привет, - сказала я с улыбкой, когда он сел на свое сиденье.
– Как дела в саду?
– Отлично! Я разукрасил тигра. Хотел фиолетового, так что я сделал его фиолетовым.
– Очень креативно, - отозвалась я с гордостью, надеясь,
– Моя воспитательница сказала, что тигры фиолетовыми не бывают, и заставила меня сделать его черно-оранжевым.
– Действительно?
Мне не нравится идея воспитателей дошкольных учреждений, которые подавляют его природный креатив.
– А что сделал ты?
– Я покрасил другого во все цвета радуги.
– Это мой мальчик!
– повернулась и подняла руку, улыбаясь, когда его маленькая ладонь дала мне пять. Я наблюдала, как он откинулся на спинку кресла, потянул за ремень и пристегнул его.
– Я сегодня немного свел своего учителя с ума.
– Что ты имеешь в виду?
– спросила я, находя его лицо в зеркало заднего вида.
– Ну, до этого мы должны были нарисовать картину нашей семьи. Мой учитель сказал, что мой рисунок неправильный.
– Неправильный?
– Да. Я нарисовал папу, Руби и маму с желтым кругом над ее головой. Один из этих полых шариков.
– Ты имеешь в виду нимб?
– спросила я, мой голос дрогнул при мысли о крошечном Джаксе, рисующем свою маму ангелом.
– Да, нимб. Тогда я нарисовал тебя, стоящей рядом с нами, и когда я показал своей учительнице, она сказала, что ты не являешься частью нашей семьи. Я сказал ей, что ты - наша семья, но она только покачала головой глядя на меня и сказала мне, что я не прав.
– Она что?
– Конечно, это должно быть, какая — то ошибка.
– Она сказала вам, что я не являюсь частью вашей семьи?
– Она сказала, что мой папа не женат на тебе, поэтому ты не часть семьей.
Прежде, чем я смогла обуздать свои эмоции, то уже повернула автомобиль обратно в направлении детсада Джакса. Я припарковалась на стоянке, а затем открыла дверь Джаксу, и держа его за руку, мы пошли в здание. Я направилась прямо к его классной комнате, но остановилась перед дверью, опустилась на колени, чтобы посмотреть в глаза Джакса.
– Я хочу, чтобы ты остался здесь, в коридоре, хорошо?
– Ты собираешься ударить ее?
– его глаза были широко раскрыты и обеспокоены.
– Нет, я не собираюсь бить ее, - сказала я и закатила глаза.
– Больше никаких боевиков для тебя, приятель.
– Я погладила его руку, пытаясь успокоить.
– Просто хочу поговорить с ней всего минутку. Но мне нужно, чтобы ты остался здесь.
Он кивнул головой, все еще глядя обеспокоено, так что я взъерошила его волосы и прошла мимо него в класс.
Я увидела его учителя, сидящей за своим столом. Она разбирала какие — то бумаги в аккуратную стопку. Она услышала, когда я зашла в класс и посмотрела на меня. Женщина выглядела озадаченной мгновение, но потом я заметила, что она поняла, кто я. Она встала, напряженная улыбка уже была на ее лице.
– Здравствуйте, госпожа Рейнольдс, - отозвалась она, сложив руки перед собой.
– Пожалуйста, называйте меня Эвелин.
– Что я могу для вас сделать?
– Я просто забрала Джакса домой, и он сказал мне, что у него сегодня были некоторые проблемы в классе. Кое-что о фиолетовом тигре и картине, которые он рисовал. Он сказал, что вы сказали ему, что я не часть его семьи.