Без памяти влюбленная
Шрифт:
— Меня зовут Мадж Лярю, но я не уверена, что это мое настоящее имя. Как мне кажется, я взяла это имя и фамилию с надгробия, прогуливаясь по кладбищу.
Дрю закашлялся, чуть не подавившись куском бекона.
— Мадж, не…
Она предостерегающе подняла руку, чтобы не дать Кэйлу закончить фразу. С нескрываемой бравадой она откинулась на спинку стула и, закинув ногу на ногу, обратилась к Бену:
— Кроме того, как только что вспомнила, я училась в институте.
Бен пожал плечами.
—
Мадж почувствовала, что начинает раздражаться, но не могла понять, почему это происходит: то ли от тона, каким с ней говорил Бен, то ли из-за своих неубедительных ответов.
— Этим утром я еще вспомнила, что предпочитаю книги кинофильмам и телевизионным передачам. И что мой любимый писатель — Уильям Фолкнер. Я так же имею собственное суждение о произведениях Ибсена и Теннесси Уильямса. Я также могу с уверенностью сказать, что хорошо разбираюсь в стрелковом оружии и охранных системах.
— Мадж, уймитесь, — с укором проговорил Кэйл, сраженный ее последним откровением, которое имело эффект разорвавшейся бомбы.
— Я также твердо знаю, чего я не люблю, — не обратив внимания на его замечание, продолжала она.
Мадж многозначительно посмотрела на Кэйла, но он выдержал ее взгляд, понимая, что она сейчас чувствует.
— Я не люблю, когда мне диктуют, что я должна делать, — сказала она, смерив каждого из братьев насмешливым взглядом. — И что мне не нравится больше всего, так это полная неизвестность в отношении моего настоящего имени и домашнего адреса, — добавила она.
Она посмотрела на Бена.
— Вот все, что я знаю. Должна заметить, что я еще очень не люблю, когда вмешиваются в мою жизнь.
В холодном взгляде Бена она уловила нечто, напоминающее вынужденное уважение.
— Все как есть, — подвел Бен итог ее исповеди.
Она облегченно вздохнула и улыбнулась ему.
— Да, все как есть, — повторила она.
Кэйл и Дрю обменялись многозначительными взглядами.
— Вы кое-что забыли, — сказал ей Кэйл.
— Что же? — спросила она. У Кэйла и Дрю был вид заправских заговорщиков.
— Вашу вспыльчивость, — сказал Кэйл, глядя на нее своими небесно-голубыми глазами.
— Вот именно, — добавил Дрю, покачав головой.
— Ну, если только чуть-чуть, — поспешил сказать Бен и подмигнул ей.
— Бен, так ты считаешь, что того, что рассказала о себе Мадж, недостаточно, чтобы начать поиск?
Как я сам не догадался! — сказал Кэйл, прищелкнув пальцами.
Убедившись, что возникшая было натянутость исчезла, Мадж начала убирать со стола. Братья Перри встали, громыхая стульями. Дрю и Бен ушли, сказав, что хотят посмотреть,
— О, бегут, как крысы с тонущего корабля, бросил им вдогонку Кэйл.
— Я должна извиниться, — сказала она, собирая серебряные столовые приборы. — Я и не заметила, как меня будто прорвало!
Он обошел стол, взял у нее приборы и поместил их шкаф, затем вернутся, положил ей руки на плечи и повернул к себе лицом. От проделал это с такой нежностью, что у Мадж потеплело на душе.
Этот мужчина становился очень опасным! Не только по отношению к ее чувствам, но и к ее новому основному принципу жизни — ни от кого не зависеть, не быть игрушкой в чужих руках.
Одна из обольстительных улыбочек Кэйла уже играла в уголках его рта и отрицательно действовала на ее стремление к независимости и самостоятельности.
— Успокойтесь, Мадж. Я, как никто другой, понимаю ваше состояние. — Его руки стали медленно продвигаться по ее плечам к шее. — Если бы Бен и Дрю оказались в вашем положении, они тоже не смогли бы скрыть свое раздражение.
Его голубые глаза потемнели, в них горело желание, которое передалось и ей.
— Кстати, — начал он, — ведь мы с вами уже решили, что одна вы помочь себе не сможете.
— Не смогу?
— Нет, — сказал он. — Несмотря на то что у вас есть особая примета — замечательно красивые волосы.
Собрав всю свою волю в кулак, Мадж отступила на шаг, надеясь стряхнуть с себя колдовские чары Кэйла. Когда она подняла со стола стопку тарелок, руки у нее дрожали, голова кружилась, пол уходил из-под ног.
Но его понимающая улыбка доказала ей, что от него не ускользнула эта маленькая хитрость и ей не удастся освободиться от притягательной магии его обаяния. Его ласки, объятия, голос, его внимательный взгляд — все, приводило ее в неописуемое волнение.
Мадж так решительно протянула ему стопку тарелок, что у него не оставалось выбора — или он их берет, или тарелки падают на пол. Она резко повернулась и направилась на кухню, остановившись у арки. Взглянув на него через плечо, она, как ей казалось, испепелила его своим горящим взглядом грешницы.
— Кэйл, — шепотом позвала она его.
Ее хитрость удалась.
— Да? — спросил он со смешанным чувством опасения и удивления.
Она нетерпеливо облизала пересохшие от волнения губы.
— Еще неизвестно, это естественный цвет моих волос или я их перекрасила.
Кэйл чуть не выронил грязные тарелки из рук, когда до него дошел смысл ее слов. Он машинально прижал тарелки к груди и выругался, увидев, что испачкал свою футболку.
— Милая девушка, не надо меня обманывать.