Без памяти
Шрифт:
— Je veux ton amour*.
Почти каждый вечер Ханна убирала волосы в хвост, давая мальчишке засыпать её кровью. Он брал много, рискуя каждый раз, но вовремя останавливался, погружая их обоих в сон. Со временем Ханна забыла, как выглядит солнце в разгар дня.
— Maman, m'aimes tu vraiment? — этим вопросом он будил её на закате.
— Конечно, люблю.
Получая утвердительный ответ, лемур довольно урчал, иногда дотрагиваясь губами до её щеки.
— Вы снова забыли моё имя, maman.
— Moi aussi je t'aime, Christian.
Они обнимали друг друга в темноте. Люций говорил какие-то милые,
Когда Люция не было рядом, она предпочитала думать. Почему-то раньше ей не приходило в голову, что детская травма у лемура имела такие масштабы. В лице обращённого седого мальчишки Максимильян нажил себе наиопаснейшего врага, повзрослевший Люций был готов отомстить за отца и наверняка, себя самого. Братья поддерживали его, что очевидно. Однако бывший Отец тоже был не лыком шит и как-то получилось… как? Что Ханна Дайрон, Римская Чума, как две капли воды похожая на мать Люция, оказалась у него дома в ту ночь. Как же над всеми ними посмеялись! Ханна зажмурилась, вспоминая события прошлых лет. А ведь тогда она даже не понимала, почему Максимильян оставил её в живых.
— Maman?
Ханна покосилась на засыпающего мальчишку. Кривая полуулыбка при виде девушки так похожей на мать, не покидала его лица. Видимо всё то время он просто притворялся, а теперь не считал себя обязанным что-то скрывать. Тот факт, что Ханна тоже узнала о внешнем сходстве с его матерью, радовал лемура ещё больше, а когда девушка вставляла в речь французкие фразы — вообще впадал в нирвану. Ханне всё думала, как можно использовать подобное отношение в собственных целях, но вскоре поняла, что для начала нужно обзавестись подобными целями. Лёгкая тяжесть в груди превращалась в пустоту, которая с каждым днём разрасталась всё больше. Девушка ощущала её как живую, но ничего не могла поделать.
Вечером они пошли в театр, но на какую именно поставку она никак не могла вспомнить. О чем и думала всю оставшуюся ночь.
— Анна, вы беспокоите меня, — Люций оторвался от какой-то книги. — гa va?
Она честно попыталась ответить, но снова впала в ступор. Он же умеет читать мысли, зачем спрашивать?
— Флавий, — лемур поднял голос. — Флавий! Что с ней?
— Похоже на приступ эпилепсии.
Кажется, кто-то щупал её лицо.
— Выглядит так, будто задумалась.
— Согласен.
— Как это лечится?
— У двуликих — никак. У людей медикаментозно и хирургически. Первое, вероятно, не поможет в нашем случае, второй метод слишком рискован. Операция на мозг.
— Что делать?
Ханна пришла в себя и теперь щурилась от резкой головной боли.
— И давно это у вас? — спросил Люций.
— Сколько себя помню.
Лемуры снова отошли к столу, но читать не спешили. Общались мысленно, что в последнее время предпочитали делать редко. «Падший ангел» не выглядел обеспокоенным, но смотрел в сторону Ханны чаще обычного.
— Раньше мы не замечали, — заметил Люций. — У вас обострение?
— Похоже на то.
— Почему?
— А мне откуда знать?
Мальчишка пробуравил девушку взглядом. Ханна действительно не знала точных
— Кровь Квинта помогала мне…
— Ханна, вы меня слышите?
Она сидела на кровати, пождав под себя одну ногу. Рядом только Люций.
— Что надо?
— Вы сказали, что кровь Квинта помогала вам, вот, возьмите, — он протянул ей стакан.
Ханна опустошила сосуд без вопросов. Люций покинул её, отойдя к окну. Впервые за многие недели, а может и месяцы, они заговорили о том, что происходило за стенами дома.
— Никак не можем найти нового Квестора, слишком много тайных группировок и ко всем нужен особый подход. Фиорентин знал, как с ними обращаться, но никого в свои дела не просвещал. Бессмыслица какая-то. В его прайде не осталось мужчин. Четыре пожилые львицы, два детёныша, ходят в школу вместе с людьми. Кому возглавить дом — не понятно. Они качевники по природе, хотят покинуть страну, но даже приблизительно не знают куда двигаться, родственная община в Азии вымерла несколько лет назад. Они не хотят ждать ответа на запрос других, так как наверняка заберут только детей.
— Как клубы?
— Никак. Без Фиорентина, опять же, всё летит к чертям. Просачивается слишком много людей, чистильщики работают сверх меры.
— Ты жалеешь, что сослал Габ…
— Non. Perfer et obdura; dolor hic tibi proderit olim, будь терпелив и крепок, когда-нибудь эта боль окажется тебе полезной. Я верю, что потеря Валерия для Рима со временем перейдет в преимущество.
— Куда его сослали?
— Его должны были довезти до Штутгарта, — Люций пригладил волосы. — Фиорентин — paterfamilias, его сущность уникальна. Он мог спастись от любого гнёта, только обратившись к своим сородичам, контакты с которыми он, безусловно поддерживал. Ваш двуликий живее всех живых, Анна, не стоит о нем беспокоиться.
Ханна схватилась за голову и Люций тут же оказался рядом:
— Amour de ma vie, я не хотел, чтобы это звучало так, будто ваши старания были напрасны. Ваш поступок преисполнен доблести — вы пожертвовали собственной свободой ради другого. В нашем мире это редкость, — мальчишка взял её руку и поцеловал.
— У меня есть медицинская карта при Святой Камилле.
— Я про нее не знал.
— Зато знаешь сейчас.
*Ave Roma, regina mundi — «Приветствую тебя, Рим, король мира» (лат.)
*Je t'aime, maman! Je ne peux pas vivre sans toi! — «Я люблю тебя, мама! Я жить без тебя не могу!» (фр.)
*Tu es dans toutes mes pensees — «Ты во всех моих мыслях» (фр.)
*Je veux ton amour — «Хочу твою любовь» (фр.)
Если раньше глагол «совещаться» она связывала с последней инстанцией и совершенно безвыходным положением, то теперь была вынуждена признать, что тот приобрёл совершенно иной смысл. Люций с самого вечера выглядел подозрительно, но к рассвету, когда пристроился к её шее, вышел из под контроля. Ничего не сказав, мальчишка набросился на Ханну с клыками, пытаясь задушить. Действовал чересчур внезапно, чтобы Ханна смогла ответить. Повезло, что они расположились в гостиной и рядом читал Флавий, он-то и оттолкнул молодого лемура к стене.