Без пощады

Сальваторе Роберт Энтони

На этот раз голос был мужским, эльфийским… нет, дроу. Знакомый ему голос.

Дзирт!

— Ты находишься в плену того, как мир видит тебя или того, как тебе кажется, тебя видят?

Безумие… женщина… внешность Кэтти-бри, но отличается, может быть, моложе — Афафренфер никогда не видел такой причёски. Но эти тёмно-синие глаза. Да, это Кэтти-бри.

Неожиданно Афафренфер увидел девочку, эльфийку, под разорванным телом эльфийской женщины — ей ли принадлежал первый услышанный им голос? Кровь, всюду кровь.

Его кровь?

Он

снова увидел её, но уже не ребёнком, и он её узнал — ещё как! Он знал, что это та самая окровавленная девочка.

Он просто знал.

Но кто она? Откуда он её знает?

Глубокая печаль захлестнула монаха. Слова приходили эмоциями, образами, опытом.

— Смерть обычно является им спереди.

Снова голос Дзирта.

У Афафренфера закружилась голова. Он нашёл образ Парбида, такой ясный и близкий, что казалось — протяни руку и коснёшься его снова. Видения собственной жизни мелькали вокруг него, любовники, страхи, отец, что отрёкся от него и вышвырнул из дома, последний взгляд на лицо матери.

Но с ними смешивались другие образы, как будто его память перемешивалась с чужой.

С памятью Дзирта, конечно.

Только смех дварфов вернул его в настоящее, в материальный мир. Он открыл глаза и ощутил боль.

Вокруг него четверо дварфов хвастались друг другу полученными в бою ранениями.

— Он прикончил его насмерть! — ревела одна женщина. — Я с ним поквитаюсь за гибель моего мужа!.

Он увидел, как дварфийка с копьём в руках подходит к нему.

Однако теперь всё обрело смысл. Афафренфер всё понял. Здесь Дзирт превзошёл оковы смертной оболочки, и фрагменты его воспоминаний остались вокруг — эхо призрака. Афафренфер был почти мёртв, почти что отправился в загробный мир, и поэтому услышал эти воспоминания, отчётливо воспринял их.

И в первую очередь ощутил радость Дзирта.

Ох, как же ему хотелось рассказать Кэтти-бри и остальным! Дзирта не стало, но захватчик не убил и не забрал его, нет! Дзирт спасся благодаря трансценденции. Он закончил это существование по собственной воле.

Чтобы обмануть захватчика и спасти их.

Дзирт не достался демонам. Теперь он был навечно им недоступен, попал в обитель красоты, мира и единства.

Место, где к нему вскоре надеялся присоединиться Афафренфер.

Он чувствовал умиротворение. Друзьям Дзирта не стоило по нему плакать, ведь сейчас дроу слился в гармонии со вселенной, в обители чистейшей радости. Афафренфер отчаянно хотел сказать им об этом, но знал, что не уйдёт отсюда. Он был сломан, и даже если дварфийка не проткнёт его копьём, его раны всё равно были смертельными.

Дварфийка склонилась над ним, уставилась полным ненависти взглядом и занесла копьё, чтобы вонзить ему в грудь.

Брат Афафренфер улыбнулся, заставив её замереть.

Он знал, что время пришло.

Магистр Кейн был прав. И сейчас монах был готов.

Монах почувствовал, как распадается физическое тело, рассыпается на вспышки света, на рассеянные воспоминания, на рваные страницы книги, которая была братом Афафренфером.

Он сохранял материальное

присутствие достаточно долго, чтобы увидеть испуганное выражение на лице дварфийки. Он хотел сказать, что прощает её, но не обладал голосом.

Её выражение сменилось с любопытства на страх, а потом — на чистую ярость. Неожиданно она подняла копьё и обрушила его вниз.

Но не попала в брата Афафренфера, поскольку его уже не стало. Она никуда не попала — разве что проделала дыру в пустых одеждах монаха.

— Быстро же он передумал, — сказала Милашка Чарли Вульфгару вскоре после разговора с Бревиндоном. — От лорда Глубоководья я ожидала большего гонора.

Вульфгар вздохнул.

— Киммуриэль, — объяснил он. — Не стоит недооценивать того, насколько он силён — и опасен. Я уверен, что псионик дал Бревиндону понять, что его ожидает в случае неповиновения.

— Ха! — фыркнула Милашка так похоже на Бренора, что Вульфгар чуть не рассмеялся.

— Поверь мне, — сказал он. — Киммуриэль — самое опасное существо, которое ты когда-либо встречала. Самое.

Его тон не оставлял места для споров и стёр усмешку с лица Милашки Чарли.

— Если ты забудешь об этом, я никак не сумею тебя спасти, — добавил Вульфгар.

— Проклятые дроу, — сказала она. — Почему тогда ты водишь с ними дружбу?

— С одним из них, — поправил Вульфгар. — Может быть, однажды я смогу рассказать тебе про Дзирта До'Урдена. Может быть, познакомлю с ним, и тогда ты поймёшь.

Женщина казалась неубеждённой.

— А может быть, я могу назвать друзьями двух дроу, — продолжал Вульфгар. — Джарлакс…

Он замолчал, когда в комнату вернулся Киммуриэль. Варвар заметил, что Милашка попятилась от приближающегося дроу. Да, она услышала его предупреждение.

— Вы оба будете подчиняться Беньяго, — сказал им псионик. — Я отправляюсь на юг.

— Гонтлгрим? — с нетерпением спросил Вульфгар.

— В конце концов — возможно, но пока нет.

— Возьми меня с собой.

— Глупец, я могу взять тебя только на смерть.

— Ты только что заставил меня сражаться с демоном. Я готов рискнуть. Возьми меня с собой, умоляю тебя, Киммуриэль. Разве я этого не заслужил?

Киммуриэль хотел что-то ответить, но промолчал и какое-то время разглядывал Вульфгара.

— Ты так отчаянно хочешь найти друзей, что готов рисковать своей…

— Да! — воскликнул варвар. — Конечно.

Киммуриэль обдумал его ответ.

— Ладно. Ты можешь оказаться полезным.

Он повернулся к Милашке.

— Подчиняйся Беньяго.

— Нет. Если он пойдёт, пойду и я, — сказала она.

— Нет, не пойдёшь, — просто ответил Киммуриэль.

Женщина стала спорить, но посмотрела на Вульфгара, а тот отрицательно покачал головой.

— Подчиняйся Беньяго, — сказал ей варвар. — Пожалуйста. Я вернусь за тобой. Даю слово.

— Я не такая дура, чтобы верить слову каждого мужика! — буркнула недовольная Милашка.

— Тогда ты приятно удивишься, — заверил её Вульфгар. Он подошёл, поцеловал её в лоб и прошептал на ухо: