Без пощады

Сальваторе Роберт Энтони

Её разум кружился, боль была сильна, но радость сладка — невероятно сладка.

Она испытывала кульминационный момент, момент разделения, истинную силу создания. Отдалённо она слышала дварфов, Копетту, которые умоляли её тужиться.

Её не нужно было просить.

Момент манил её, и она устремилась к нему с каждой толикой силы, физической, эмоциональной и ментальной, которую только могла собрать, и когда дитя пришло в мир, Кэтти-бри направила все силы через это мгновение — далеко, к союзникам дроу, собравшимся у Гонтлгрима, на север в Лускан к тем, кто сражался

с вторжением Маргастеров, на запад к руинам и потерявшемуся монаху — с мимолётной надеждой, что там она найдёт частицу души Дзирта и по крайней мере сможет сказать ему, что ребёнок родился.

Даже если Дзирт никогда его не увидит.

В этой красоте, в боли этого мгновения, Кэтти-бри швырнула волшебную бомбу — как несколько веков назад сделала Мэлис, но не для того, чтобы атаковать врагов, нет.

Этого она не могла. Несмотря на все заверения Закнафейна, она не могла испачкать бойней это мгновение любви и красоты.

Вместо этого она установила свой флаг, свой маяк в северных землях, подбадривая союзников, взывая ко всем, направляя свои мысли и волшебную силу, чтобы поднять их боевой дух.

На западе она услышала ответный зов — от Афафренфера, и потянулась к потерянному монаху, и посадила в там, где он погиб, этот образ, мгновение красоты, воткнув его туда, как флаг триумфа, чтобы Дзирт мог знать.

Она покинула своё тело. В это мгновение она ушла туда же, куда ушли Дзирт и Афафренфер, потерялась в бурном ручье связи и осознания. Единства, на самом деле, поскольку всё перед ней разбилось на мельчайшие элементы, и все они были одинаковы. Материя звёзд.

Здесь была гармония, вечная и универсальная красота и спокойствие, которые насмехались над заботами смертных, которые заставляли войны и борьбу смертных выглядеть такими… глупыми.

Плач ребёнка заставил её устремиться обратно в комнату, к ожидающему телу, и она открыла глаза, чтобы увидеть Копетту, держащую дитя.

Ребёнок был уже запелёнут — она видела только головку и белые волосы, и пуповину, ещё не отрезанную, торчащую из-под полотенца.

— Да, госпожа, у вас тут красавица, — услышала она Копетту. — Похожа на вас, только глаза у неё отца.

Кэтти-бри едва сумела осознать последнюю фразу.

Её отца.

Её отца!

У неё была дочь.

Её отца!

Дзирта, который так и не узнает своего ребёнка.

Но теперь Кэтти-бри была в порядке, ведь в момент создания, с помощью силы магии она тоже шагнула в место между жизнью и вечностью — она уже никогда не сможет думать об этом, как о жизни и смерти.

Дзирт был там, и её сердце заныло от утраты, особенно в этот миг.

Но с Дзиртом всё было хорошо.

Всё было хорошо.

ГЛАВА 30

Паутина прошлого и будущего

Ещё кое-кто услышал зов Кэтти-бри, и хотя Громф Бэнр не сразу понял, в чём дело, он осознал, что происходит нечто важное. Он подошёл

к своему хрустальному шару и устремил свой взгляд на Кровоточащие Лозы — чтобы обнаружить деревню покинутой.

Он сумел изменить угол и передвинуть точку обзора на юг, затем на запад, затем на восток, чтобы наконец найти Жиндию и её войско.

И за ними, неподалёку, узнал Бэнров и их союзников — и был достаточно умён и опытен в жалких интригах верховный матерей, чтобы понять, что не все они, похоже, в союзе с домом Бэнр.

На самом деле, на небольшом участке завязалась стычка между солдатами дома Фей-Бранч и дома Баррисон Дель'Армго.

— Мило, — саркастично заметил великий маг. — Идиоты.

Он как раз собирался развеять изображение, оставив их сражаться, когда та магическая сила, что он почувствовал, донесла до него знакомый голос.

— Зверь скоро сбежит и ни один дом не уцелеет — если вообще останутся хоть какие-то дома, — сказал ему Киммуриэль Облодра.

— Тогда в Бездну их всех, — подумал Громф.

— Даже тот, что обладает благословением Ллос?

Смысл его сообщения не укрылся от бывшего архимага.

— Твоё бездействие теперь стало действием, — предупредил Киммуриэль. — Выжившие будут знать, что это Громф допустил катастрофу. Ллос будет знать, что Громф допустил катастрофу — уничтожение её слуг.

Мгновение связи было коротким, телепатия Киммуриэля угасла.

Громф отстранился от прорицательного шара и сделал глубокий вдох. Его руки поднялись, чтобы прикрыть рот.

Он кивнул, обдумав происходящее, затем выбежал из комнаты, из своего надразмерного пространства, вниз через Главную башню. В боковой комнате в тоннеле у основания самой низкой лестницы он снял свои печати и волшебные замки, открыл дверь, и прежде чем смог убедить себя не делать так, он поднял рычаг, снова позволяя силе Главной башни потечь по отросткам, по венам.

Через долгие лиги она устремилась на юг, набирая силу и океанскую воду, и в этом волшебном путешествии призывала элементалей с плана воды.

— Я объявляю о прибытии матери Зирит До'Урден, — сказала Миринейл Бэнр, обращаясь к Квентл, стоявшей на восточной кромке луга в тени деревьев. Позади неё поднималось солнце. Верховная мать в окружении мрачных солдат Бэнров совещалась с Ивоннель и Киммуриэлем Облодра.

Прямо напротив из-под прикрытия леса вышли разведчики, избегавшие основной тропы, как им было приказано.

— Жиндия идёт, — заметила Ивоннель, кивнув на восток.

— Мать Жиндия, — поправила Ивоннель, вызвав смешок собеседницы.

— Какая теперь разница?

— Может быть, разница есть. Может быть, нет, — вот и всё, что ответила Квентл.

— Верховная мать? — осмелилась спросить Минолин Фей, которая пришла вместе с Миринейл.

Квентл нахмурилась.

— Мать Зирит нетерпелива… — осмелилась надавить Минолин Фей.

— Ну так приведи её, — сказала Квентл, хотя в этом не было нужды — Зирит была уже здесь, верхом на своём волшебном диске, а сразу за ней плыла мать Биртин Фей.