Без пощады
Шрифт:
— Думай о гномах как о полуросликах, — ответил Беньяго.
Закнафейн уловил его мысль, особенно учитывая тот вкрадчивый тон, которым Бэнр это произнёс. Кроме того, всего несколько десятков дней тому назад они миновали пещеру, где произошёл тот инцидент.
— Я не притворяюсь, что могу понять, зачем ты пошёл на такое ради горстки рабов, — добавил Беньяго. — Но знай вот что: если Ханцрины действительно направляются в Блингденстоун или заставу глубинных гномов, любое милосердие с твоей стороны не должно подвергать опасности солдат Бреган Д'эрт
— Я делаю то, что должно быть сделано, — парировал Закнафейн. — И делаю это хорошо.
— И это всё, что от тебя ожидают, — ответил Беньяго. — По какой-то непонятной мне причине это всё, чего Джарлакс от тебя ожидает.
— Разве нужно что-то ещё?
— Действительно, — сказал Беньяго, закатывая глаза, и отошёл.
Правая рука Закнафейна скользнула на пояс и сомкнулась на рукояти меча. Он не уклонялся от драки и побеждал в ней чаще большинства других в Мензоберранзане. Но теперь он понял, что окружающие ему не доверяют.
— Рабы-полурослики из Чед Насада не представляли угрозы, — сказал он, обращаясь к спине Беньяго. — Они были беспомощными и в путах, и знали об этом. Вместо боя была бы бойня.
Беньяго обернулся.
— И Закнафейн считает, что это недостойное занятие?
— Да, — признал он.
— Почему? — спросил Беньяго. — Почему ты считаешь, что жалкие жизни обитателей поверхности обладают хоть какой-то ценностью? Почему ты оставляешь в живых тех, кто не поклоняется Ллос?
— А Джарлакс поклоняется Ллос? — возразил Закнафейн. — А Бреган Д'эрт? Облодра, Киммуриэль, предпочитающий компанию иллитидов? А Беньяго?
— Осторожнее, Закнафейн. Я племянник верховной матери Бэнр, которая является чуть ли не аватарой Паучьей Королевы на Фаэруне.
— И кому принадлежит твоя верность, Беньяго? Верховной матери Бэнр или Джарлаксу?
— Джарлакс понимает и одобряет ту роль, которую я играю. Прошло много лет с тех пор, как ты был формальным членом Бреган Д'эрт. Возможно, тебе следует меньше говорить и больше слушать.
— Может быть. Но я не смогу выслушать тебя, если ты не дашь мне ответ. Джарлакс поклоняется Ллос?
— Он… не борется против неё.
— Как и полурослики.
— Лишь потому, что они были беспомощны, как ты сам сказал. Думаешь, в противоположной ситуации злобные маленькие человечки удержали бы свои клинки?
Это был хороший вопрос, и у Закнафейна не было на него простого ответа. Он думал, что если бы полурослики знали, что таится в его сердце, то они могли бы освободить его — как поступил с ними сам оружейник. Однако он не знал наверняка.
— Так я и думал, — сказал Беньяго в ответ на молчание Зака и пошёл своим путём.
Закнафейн ещё долго стоял в небольшом боковом помещении, сражаясь с тяжестью всего мира. В такие моменты неуверенности оружейнику казалось, что тонны и тонны камня над головой давят на него
Однако было ясно, что другие члены отряда смотрят на милосердие Закнафейна иначе, и скорее всего — учитывая, что просветил его Беньяго Курт — в других сумрачных уголках Мензоберранзана к этому отнеслись ещё менее благосклонно.
Было ясно, что ему следует оставаться настороже. Зак понял, что если начнётся бой с этими гномами-свирфнеблинами, за ним будут тщательно наблюдать циничные взгляды.
Оружейник покачал головой в ответ на это осознание.
Любой страх или жажда чужой оценки не изменят его действий в любом бою. Он сделает то, что должен, чтобы защитить себя и других таких же бродяг. Но если битва закончится взятием пленных, он не станет — как не стал тогда — участвовать в их убийстве.
— Это Симвин, — сказал хранителю тоннелей Мальтзаблок Риффенхаммер. — Наверняка.
— Серьёзное заявление, приятель, — отозвался хранитель тоннелей Белвар Диссенгальп. — Симвин не преступник и недостаточно молод, чтобы быть таким глупым.
— Про арандур почти никто не знает, — напомнил ему Мальтзаблок.
Белвар честно обдумал такую возможность. Драгоценный металл встречался редко и пользовался большим спросом благодаря своему серебристо-синему виду и устойчивости, которую обеспечивал против молний, огня и даже кислоты. В Блингденстоуне по-прежнему было полно сверкающих самоцветов и других металлов, но жилы арандура там давно истощились. До недавнего времени, пока не нашли новый источник.
— Проклятый арандур, — пробормотал себе под нос Белвар, поскольку драгоценный минерал, подобно платине и мифрилу, искушал даже сильнейших. Белвар задумался о том, как сам соперничал с коллегами-хранителями, чтобы король Шниктик выбрал для этой опасной миссии именно его — и всё ради арандура. Стал бы он так стараться ради золота или самоцветов?
Да, Белвару пришлось потрудиться, чтобы возглавить экспедицию в поисках жилы, и ему повезло, что несколько хранителей тоннелей постарше решили отказаться. Однако это означало, что Белвар Диссенгальп несёт ответственность за безопасность своего лагеря, и его до сих пор блистательная репутация получит серьёзный удар, если они не смогут добиться своего.
Но Симвин? Симвин Ривенстон? В королевстве не набралось бы и десяти свирфнеблинов, которых Белвар предпочёл этому сообразительному парню. За эти беспокойные годы Симвин не раз проявил себя. Когда через пол-королевства пронёсся буйный амберхалк, именно Симвин попал зачарованным болтом ему в спину, позволив прорицателям свирфнеблинов легко проследить за чудовищем в следующий раз, когда оно ушло под землю, нырнув сквозь камень в попытке захватить врасплох других гномов в городе из множества пещер.