Без права на пощаду (Школа обаяния)
Шрифт:
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– Понял.
Некоторое время оба молчали. Лопающиеся пузыри жвачки действовали Холлису на нервы. Он по-прежнему думал о телефонном звонке. Кто был этот майор Джек Додсон? И что делал этот военнопленный в лесах Бородина? На это сможет ответить только Грегори Фишер.
– Я только что проехал припаркованную машину с фараонами, – заметил Бреннан.
Холлис оглянулся.
– Они отдыхают. У них перерыв.
– Хорошо.
Машина шла со скоростью семьдесят миль в час. По Крымскому мосту они пересекли Москву-реку, оставили
– Вы их видите? – спросил Бреннан.
Холлис посмотрел назад и ответил:
– Пока нет.
– Прекрасно. Если меня сцапают на такой скорости, то выпрут к черту из страны, – проговорил Бреннан.
– Это тебя волнует?
– Нет... но у меня с собой «кольт» сорок пятого калибра. Это может быть рискованно. А моя дипломатическая неприкосновенность весьма сомнительна.
– Если нас арестуют, я возьму револьвер себе и заболтаю их.
– Ха... это здорово. И все же я устал от этой проклятой страны.
– Следи за дорогой.
Бреннан мчался по Пятницкой. Он сунул в рот еще жвачки.
Холлис приподнял левую штанину джинсов и вытащил из голенища сапога десантный нож. Он сунул его под куртку за ремень. Бреннан молча наблюдал за ним краем глаза.
«Форд» въехал на Москворецкий мост, и в этот миг позади раздался настойчивый автомобильный сигнал.
– Легавые, – произнес Холлис.
– Слышу. Что у них за машина?
– "Лада".
– Шуточное дело, черт возьми. У нее мощность чуть побольше, чем у электробритвы.
– Тем не менее, они у нас на хвосте.
– Ну это не надолго.
«Форд» рванул вперед, и Холлис увидел, как «Лада» сдала позиции. Они пролетели мост со скоростью восемьдесят миль в час и резко свернули на набережную.
– Восточная сторона? – спросил Бреннан.
– Да. И не останавливаясь отправляйся обратно в посольство.
Бреннан достал из кобуры «кольт» 45-го калибра.
– Вам это понадобится?
– Нет. А ты или сохрани, или выброси его. Тебе выбирать.
Бреннан повернул к восточному входу в отель. Холлис заметил, что на маленькой стоянке нет «Транс Ам», и воспринял это как скверный знак.
– Готово, – прошептал он. – Хорошая работа. Бреннан чуть притормозил напротив отеля.
– Желаю удачи, – сказал он и щелкнул огромным пузырем жвачки.
– Тебе тоже. – Холлис на ходу выскочил из машины и буквально ворвался в гостиницу.
– Пропуск, – спросил швейцар.
– Комитет, – резко бросил Холлис.
Швейцар буквально отскочил назад и ринулся открывать вторую дверь. Холлис направился прямо к лифту и нажал на кнопку верхнего этажа. Комитет. Комитет государственной безопасности – КГБ. Магические слова. «Сезам, отворись!» То обстоятельство, что он приехал на американской машине и был одет в американскую одежду, не играло никакой роли для швейцара. Больше никто не осмелился бы произнести это слово.
Прибыл лифт. Холлис поднялся на десятый этаж и пошел по длинным коридорам.
В восточном крыле «России» размещался отель
– В бар, – проговорил он.
Она кивнула на двери. Холлис прошел через просторный холл. На черной двери слева висела табличка с надписью по-английски «Бар». Прямо перед ним две распахнутые двери открывали взору огромный переполненный зал ресторана. Здесь было шумно, звучали тосты, раздавался смех. По одежде он определил, что главным образом в зале находились русские. Он заглянул внутрь. Здесь отмечали свадьбу. Оркестр играл американский джаз, на танцевальной площадке было не протолкнуться. Юная девушка в белом казалась единственным человеком, способным стоять прямо. Осмотрев зал, Холлис наконец с удовлетворением отметил, что Фишера здесь нет. К американцу, качая головой, направлялся какой-то мужчина. Он указал Холлису поверх плеча.
– Бар там, – сказал он.
– Спасибо, – по-русски сказал полковник и через черную дверь вошел в бар, где за западную свободно конвертируемую валюту подавали и западную крепкую выпивку. Злачное место капитализма находилось высоко над Красной площадью. Холлис внимательно осматривал темный зал.
Бар был полон, но в отличие от русского ресторана пьяная болтовня звучала значительно тише и менее разнузданно. Клиентами бара в основном были западные европейцы, гости отеля. «Россия» мало привлекала американцев, и Холлис подумал, каким образом здесь оказался Фишер. В каждом баре, обслуживающем за свободно конвертируемую валюту, был шпик КГБ, владеющий несколькими языками, который повсюду совал нос и подслушивал разговоры.
Холлис обошел весь зал, но не заметил никого, кто мог бы оказаться Грегори Фишером. Это скверно, решил он.
Полковник протиснулся сквозь толпу к стойке и на беглом русском обратился к бармену:
– Я разыскиваю приятеля. Американца. Это молодой человек в синих джинсах и в короткой черной куртке.
Бармен быстро взглянул на него и, продолжая смешивать напитки, ответил:
– Американец, вы говорите? Я никого похожего тут не видел.
Холлис покинул бар и направился к лифтам восточного крыла. Он вышел на седьмом этаже. Дежурная посмотрела на него с любопытством.
– Вы гость?
– Нет. Посетитель. – Он наклонился над ее столиком, посмотрел блондинке прямо в глаза и тихо произнес:
– Фишер.
Она отвела взгляд.
– Грегори Фишер, – настойчиво говорил Холлис. – Американец.
Она отрицательно покачала головой.
Холлис посмотрел на панель с ключами, висящую за ее спиной, и увидел, что ключ от номера 745 отсутствует. Он прошел мимо нее, и женщина его окликнула:
– Вы можете туда не ходить!
Холлис не обратил на ее слова внимания. Он отыскал номер 745 и постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, сильнее.