Без права на жизнь
Шрифт:
«Артист» потерял дар речи, мышцы на шее у него вздулись, как у «змея Горыныча» с тремя головами. Он готов был смешать меня с грязью. Занятия в спортзале не прошли для него бесследно. Накачивая мышцы, он считал, что «сила есть – ума не надо», и видел во мне всего лишь маленького сморчка, которого он раздавит одним щелчком. В камере народ притих и с подозрением косился на «Артиста». Многие знали силу кулаков этого увальня и понимали, что добром дело не кончится, и готовы были оставаться простыми зрителями, не вмешиваясь.
– Я
– Тебя что, каждый мужик будет на место ставить? И ты промолчишь? Ещё метишь в «воровскую семью…»
«Кроха» насмехался над «Артистом», и щупал пальцами непомерно огромные бицепсы молотобойца.
Тот отодвинул «Кроху» и как бык, с налитыми кровью глазами двинулся на меня.
– Ну, Дёмыч, ты попал, хана тебе, не пожалею.
Я приготовился и встал в оборонительную стойку.
– Ты что, каратист? – усмехнулся «Кроха». – Ну, ну, покажи себя Джет Ли «Киевский». Может и правда из тебя толк будет.
«Артист» замахнулся правой рукой, и я успел пригнуться и уйти влево. Отвечать не хотел, решил держать оборону, хотя уже мог ударить в печень и вывести надолго «Артиста» из игры.
– Так, так, Мишаня, значит знаком с ближним боем? Это уже хорошо, не так скучно будет кулаками махать.
Он провел серию ударов по корпусу, которые я с лёгкостью локтями парировал. Этому я ещё научился в военном училище, когда с инструктором по рукопашному бою до поздней ночи занимался. «Артист» начинал задыхаться и звереть. Наверное, это было впервые в его жизни, когда он реально не может покалечить противника, и тот мастерски обороняется. Очередная порция ударов со свистом рассекла воздух и, закончилась кучей матов и проклятий в мой адрес.
– Может, прекратим? – предложил я своему сопернику и улыбнулся. – Я только обороняюсь «Артист», заметь это, и ни разу тебя не ударил.
Моё хорошее настроение оценил по достоинству «Кроха» и крикнул «Змею», второму молотобойцу, чтобы тот помог «Артисту».
– Двое на одного? Не хорошо так ребятки, разве вас не учили в школе и дома хорошим манерам!
Большой, толстый и неторопливый «Змей» уже раскусил мою технику, и пытался обойти с правого фланга. Он был более опытным бойцом и требовал к себе пристального внимания. Чтобы пресечь его попытки ударить, я развернулся к нему лицом и без промедления открылся. «Змей» не поверил в такую удачу, и как последний лох ударил прямым сэйкеном. Я перехватил его руку и заломил за спину. И тут же ударил по ноге, чем заставил его присесть на одно колено. Встретившись взглядом с «Артистом», толкнул на него «Змея» и, не теряя драгоценных секунд, провёл кин-гэри, удар подъёмом ноги в пах. «Артист» взвыл
В камере поднялся ажиотаж. Народ, видя, как я с лёгкостью расправился с самыми отпетыми негодяями, подступал к «Крохе». Ситуация менялась не в лучшую сторону для блатных.
– Ну, что «Крошка», – рычал «Арбуз». Маленький, толстый и неповоротливый парень, с прыщавым лицом семнадцатилетнего подростка. Ему больше остальных доставалось от блатных, и сейчас его «звёздный час» наступал.
– Теперь ты за всё ответишь!
В руках у него заблестела заточка, и он был готов вспороть брюхо «Крохе».
– Братва, вы чего, совсем рамсы попутали? Я же всегда вам помогал, жил по понятиям.
– Колбасу нашу тоже жрал по понятиям? И сало домашнее?
«Арбуз» придавил «Кроху» коленом к нарам, и приставил нож к горлу. Тот заверещал, как резаная свинья, умоляя пощадить.
– Не бери грех на душу, «Арбуз», пускай живёт. Посмотри, у него уже штаны мокрые.
Я показал рукой на мокрые брюки «Крохи» и рассмеялся. Пять человек набросили одеяло на «Змея» и «Артиста», делая тёмную, и уже колотили со всех сил. Те охали, стонали, и просили оставить жить.
– Значит так.
Я поднял правую руку вверх и попросил тишины.
– Будем жить как люди, больше ни каких семей, и прочих привилегий. У меня жена, родители дома, на свободе. Там моя семья. Здесь мы оказались по разным причинам, кто-то воровал, кто-то за более серьёзные преступления. Ответит каждый из нас по закону, но только не перед этими тварями.
– Будешь смотреть за хатой! – предложил довольный «Арбуз». – Человек ты порядочный, это видно сразу. Только тебе сможем доверить общее дело. Я прав, арестанты?
Народ в камере одобрительно загудел.
– Спасибо вам за доверие, но я вынужден отказаться. Здесь я человек случайный, и скоро надеюсь, смогу вернутся домой. Поэтому выберите другого человека, здесь много честных людей.
– С этими, что делать? – спросил «Арбуз», покосившись на «Артиста» и «Змея».
– Пусть живут, как остальные, не стоит им жизнь ломать. «Кроха» – это другое дело. С ним нужно поговорить по-мужски и многое выяснить.
«Кроха» смотрел на меня как бездомная, злая собака, готовая броситься на обидчика, от безысходности, и трусливо втягивал голову в плечи.
– Я замечал, что часто тебя, «Кроха», вызывают к следователю.
– Ты прав, Миша, чуть ли не каждый день он выходит к следаку, – сказал рыжеволосый парень с веснушками на лице.
– Сам расскажешь или как?
Я с ухмылкой посмотрел на «Кроху» и подмигнул.
– Здесь сидят первоходочники, ты «Кроха» какое имеешь к этому отношение? Не по понятиям тебе сидеть в общей камере, как бывшему сидельцу, сам говорил. Скрываешь от народа тёмную историю?
«Кроха» побледнел, заскрипел зубами и отвернулся.