Без сна
Шрифт:
Я слышу слабый звук сирены.
— Они едут, Линден, — говорю я, и его глаза снова открываются. — Они почти здесь. Не засыпай.
Менее чем через минуту мы окружены синими огнями скорой. Я отступаю, позволяя им работать.
— Ты в порядке? — спрашивает врач из скорой.
— Что? — отвечаю я, удивляясь, почему, чёрт возьми, он заботится обо мне.
— Вы покрыты кровью — это его кровь или вы ранены?
Я смотрю на себя. Я покрыта кровью. Кажется весьма уместным, что кровь Линдена покрывает
Если он умрёт, я буду убийцей.
— Я не ранена, — говорю я, и медик странно смотрит на меня. Я не понимаю, почему, пока я смутно не вспоминаю его по прошлой ночи. Я тогда сказала то же самое, снова и снова. Интересно, что он думает обо мне.
И понимаю, что мне всё равно.
— Могу ли я поехать с ним? — спрашиваю я, начиная паниковать, когда врачи начинают закрывать дверь скорой помощи. Что, если я больше его не увижу?
— Да, давайте сделаем так, и мы приведём тебя в порядок по пути, просто чтобы убедиться что все хорошо.
Я делаю шаг к машине скорой помощи, когда мне приходит в голову мысль, что я оставила нож, просто лежащим на снегу. Я оглядываюсь назад, но место, где я упала, пусто. Там следы, ведущие к Сиерре.
Я смотрю в сторону, когда двери захлопываются, я слишком виновата чтобы чувствовать любую благодарность.
Его немедленно отправляют в хирургию.
Я чувствую, что весь мой мир разорван в клочья. Смит мёртв, и из-за этого я никогда не узнаю, я убила Натана Хокинса или нет. Смит забрал с собой эту тайну. Я всегда буду задаваться єтим вопросом, всегда буду чувствовать этот тяжёлый вес.
Но я не смогла бы жить с собой, если бы убила Линдена. Не имеет значения, что я находилась под контролем Смита — он выбрал правильную жертву. Если Линден умрёт, я сломаюсь.
Родители Линдена примчались через несколько минут после того, как доктор говорил со мной. Я рассказываю им, что он сказал, но когда они спрашивают меня, что случилось, всё, что я могу сказать, это «я не знаю», так как по моему лицу истекают бесконечные струйки слёз. Мама Линдена сжимает мою руку и шепчет что-то успокаивающее, но я не заслуживаю её утешения. Я не заслуживаю быть в одной комнате с ней.
Прошло более часа, прежде чем вышел врач. Когда он говорит, что Линден в порядке, я так близка к обмороку, чем когда-либо на своей памяти.
— Ни один из жизненно важных органов не пострадал, — говорит он, — лишь некоторые мышечные стенки. Довольно мелкий разрез. У него останется шрам, чтобы показывать дамам, — добавляет он, подмигивая мне. Я хочу выцарапать ему глаза.
Родители Линдена и я входим в его палату, где мы сидим и ожидаем, когда Линден вернётся в сознание. Каждые секунды кажутся вечностью, когда я сижу, глядя на его бледную фигуру.
Наконец его глаза медленно моргают, как будто глядя на снег.
Но мне нужно быть. Я должна знать.
Медсестра заходит, широко улыбаясь, и отстраняет нас немного в сторону. Она берёт листок бумаги.
— Ну, — говорит она слишком бодро на мой вкус, — ты знаешь своё имя?
— Линден Кристиансен, — говорит он, и хотя его голос немного хриплый, он сильный.
Она задаёт ему ещё несколько вопросов, день его рождения, сколько ему лет, в каком он классе. Затем она спрашивает его, что он помнит о сегодняшнем дне.
Я стою возле изголовья его кровати в противоположном направлении, от места, где лежит он. Я на самом деле не уверена, что он знает, что я здесь. Когда он начинает говорить, я отшатываюсь назад ещё дальше.
— Пришла моя девушка. — Моё сердцё делает крошечный прыжок при этих словах, моя девушка, хотя я знаю, что больше никогда не услышу его.
— Как зовут твою девушку?
— Шарлотта. Шарлотта Вестинг. Мы пошли на прогулку. Мы шли по тротуару, а потом…
Я вдыхаю и готовлюсь к тому, что мой мир сейчас перевернётся вверх дном. Потому, как все обратятся ко мне с обвинениями и ненавистью. Всё это я полностью заслуживаю.
— Наверное, я споткнулся и упал на какой-то острый камень или что-то в этом роде. Я не знаю. Но это был несчастный случай, — говорит он, и его голос твёрдый, уверенный. Я никогда бы не поверила, что он лжет.
— Конечно. Должно быть, это был по-настоящему острый камень. Врачи сказали, что рана была узкой и тонкой. Почти как нож. — Она устало смеётся. — Надеюсь, дни ножей закончились. Колдуотерский убийца за решеткой, я говорю тебе, что мы счастливы вернуться к несчастным случаям, где все остаются живы.
— Аминь, — тихо сказала мама Линдена.
Мои колени настолько слабы, что едва держат моё тело. Почему Линден лгал мне? И как долго мы с ним будем притворяться? Ложь никогда не работает, в конце концов. Даже если она выполняют свою цель, всегда есть цена.
Медсестра объясняет, что, поскольку уже вечер, они хотели бы оставить его на ночь для наблюдения.
— Можем ли мы остаться? — спрашивает его мама.
— Конечно, — говорит медсестра. — Но я боюсь, что Шарлотта должна будет уйти, как только время для посещения закончится. Она не семья.
Голова Линдена поворачивается. Я была права. Он не знал, что я здесь. Его глаза мгновенно вспыхивают эмоциями, и я даже не могу их прочитать. Я жду, когда он заговорит, и задаюсь вопросом, стоит ли говорить что-то первой. Но я не могу заставить свой рот слушаться, и, в конце концов, я просто наклоняю голову и выхожу из его палаты.