Без суеты. Как перестать спешить и начать жить
Шрифт:
Тем не менее за спорами о сверхурочных и продуктивности не стоит забывать о главном: для чего мы живем? Большинство людей ценит свою работу. От нее можно получить удовольствие, ею можно гордиться. Пошевелить мозгами, поразмять мышцы, пообщаться с людьми – все эти возможности плюс социальный статус дает нам работа. Однако зачем посвящать ей всю свою жизнь? Слишком много важных дел помимо работы требуют от нас немало времени, например родные, друзья, хобби и отдых.
На рабочем месте и разворачивается основной фронт борьбы Медленного движения. Если работа будет поглощать столько времени, на все остальное часов и минут уже не хватит, и самые простые дела – отвезти детей в школу, поужинать, поболтать с друзьями – превратятся в гонку. Лучший способ замедлиться – сократить количество работы. Именно этого жаждут миллионы людей во всем мире.
Повсюду, особенно в странах с традиционной культурой многочасовой работы, опросы фиксируют растущее желание уделять работе меньше времени. Международное исследование, проведенное экономистами
62
См.: Andrew Oswald, “Are You Happy At Work? Job Satisfaction and Work-Life Balance in the US and Europe,” Earwick WBS Event, November 2002.
13
Гратсон Ф. Ленивый путь к успеху: как не делать ничего и достигать всего. – Харьков: Основа, 2012.
В развитых странах рекрутеры все чаще сообщают о том, что молодые соискатели задают вопросы, которые лет 10–15 назад показались бы немыслимыми: «Смогу ли я уходить с работы пораньше? Можно ли вместо премии увеличить отпуск? Буду ли я вправе сам распределять рабочие часы?» Почти на каждом собеседовании звучит одна и та же мысль: люди хотят работать, но они также хотят жить. Особенно пристальны к соотношению работы и досуга женщины. Уже не первое поколение выросло в уверенности, что женщина вправе (и обязана) совмещать все: семью, карьеру, дом, интересное общение. Однако это совмещение дается дорогой ценой. Миллионы женщин узнают своего замученного двойника в американском сборнике рассказов «Ведьма в доме» (The Bitch in the House) и в бестселлере Эллисон Пирсон «И как ей это удается?» (I Don’t Know How She Does It) [14] , посвященном работающей матери, которая должна уследить и за семьей, и за хедж-фондом. Женщины устали от роли «супервумен» и возглавили борьбу за перемены. Меняются не только правила, но и настроения. На светском рауте альфа-самки теперь хвастаются не только бонусами, но и продолжительностью декретного отпуска, и даже бездетные карьеристки выступают за четырехдневную рабочую неделю.
14
Пирсон Э. И как ей это удается? – М.: Фантом Пресс, 2004.
Дженис Тернер, журналистка из Guardian, отметила, что «медленный» путь для современной женщины и радостен, и печален: «Представьте, каково это было: целое поколение женщин натаскивали на успех, и главной задачей считалось наполнить каждый час полезной деятельностью, и вдруг они осознают, что счастье не в том, чтобы оказаться самой быстрой и самой деловой. Жестокая ирония: удовлетворение нам приносит не быстрота, а неспешность, мы получаем удовольствие, читая сказку на ночь, а не пролистывая страницы телефонного справочника».
Чтобы не упустить голоса избирателей, политики спешат занять правильную позицию в этом споре между работой и жизнью. В 2003 г. канадская компания Parti Qu'eb'ecois предложила четырехдневную рабочую неделю для людей с маленькими детьми. Превратятся ли посулы в законы – это мы еще посмотрим. Многие политики, как и многие компании, пока что поддерживают грамотное соотношение работы и досуга лишь на словах. Но хорошо хоть так – это уже означает, что атмосфера в развитых странах существенно изменилась.
Особенно заметны изменения в Японии, которая столько лет пугала мир свирепой трудовой этикой. Десять лет застоя породили неуверенность в завтрашнем дне, и вместе с тем появились новые представления о работе и о том, как нужно распоряжаться временем. Молодые японцы все чаще отказываются от сверхурочных, чтобы больше времени уделить досугу.
– Японские родители чуть ли не с младенчества требовали, чтобы дети двигались быстрее, учились прилежнее, успевали больше, а теперь молодежь говорит: «Достаточно», – рассуждает Кеибо Оива, автор книги «Медленно – это красиво» (Slow Is Beautiful). – Новое поколение осознало, что необязательно вкалывать до потери пульса, что быть «медленным» не позорно.
Многие молодые японцы не превращаются в винтики корпоративного механизма, «клерков на жалованье», а предпочитают переходить
Возьмем, к примеру, историю Нобухито Абэ, 24-летнего выпускника Токийского университета. Его отец отдает банку более 70 часов в неделю, а Нобухито работает на полставки в хозяйственном магазине, каждый день играет в бейсбол и в компьютерные игры или гуляет в городе. Улыбаясь, откидывая со лба высветленную хной челку, Нобухито говорит, что ему и его друзьям не нравится подчинять жизнь работе:
63
Robert Whymant, “Bitter Legacy as Japanese Firms Lay Off Thousands,” Times Online, 4 May 2002.
– Мое поколение поняло то, что люди в Европе давно уже осознали: нельзя допускать, чтобы работа задавила твою жизнь, – говорит он. – Мы хотим сами распоряжаться своим временем. Нам нужна свобода и неспешность.
Fureeta вряд ли могут послужить ролевой моделью – большинство из них пребывают на содержании у своих добросовестных родителей. Но сам по себе отказ молодого поколения от исступленной преданности работе указывает на произошедшие культурные сдвиги. В 2002 г. даже правительство предложило сократить рабочие часы. Новое законодательство уже упростило оформление на полставки и совместительство. Японии предстоит еще долгий путь, но тенденция работать меньше налицо. Европа (не считая Англии) может похвастаться большими достижениями. Немцы в среднем проводят теперь на работе на 15 % меньше времени, чем в 1980 г. {64} С тем, что сокращение рабочих часов порождает новые рабочие места (т. е. объем работы как бы перераспределяется), согласны далеко не все экономисты. Но все видят, что сокращение рабочих часов высвобождает время для досуга, а досугом большинство жителей европейского континента традиционно дорожит. В 1993 г. ЕС установил максимальный предел рабочей недели 48 часов, предоставив желающим право работать сверхурочно. В конце того же десятилетия Франция, в свою очередь, отважилась на самый прогрессивный поныне закон, урезав рабочую неделю до 35 часов {65} .
64
По данным Международной организации труда.
65
Анализ CSA (Conseil Sondages Analyses) для журнала L’Expansion (September 2003).
Вернее, закон запрещает требовать с сотрудника более 1600 часов в год. Практическое применение этого правила обсуждалось с компаниями и на местах выглядит по-разному. Одни французы получили сокращенный рабочий день, другие работают столько же или даже больше часов в будни, зато берут дополнительные выходные. Менеджер или чиновник среднего звена может рассчитывать на два месяца отпуска, а то и больше. На некоторые профессии – высшее руководство, врачей, журналистов и солдат – новый закон не распространяется, и все же мы вправе сказать, что во Франции произошла очередная революция. Для многих французов выходные теперь начинаются в четверг или же заканчиваются во вторник. Армия чиновников покидает кабинеты в три часа дня. Кое-кто использует дополнительные часы для растительного отдыха (поспать, поваляться перед телевизором), но многие стали жить гораздо интереснее. Заметно возросло число слушателей курсов по искусству, музыке, языкам. Туроператоры ощутили повышенный спрос на короткие туры в Лондон, Барселону и другие привлекательные места. Бары, бистро, кинотеатры и спортивные клубы переполнены. Резко выросли траты на досуг – и как раз это оказалось спасительным для стагнирующей экономики. Сокращенная рабочая неделя оздоровила не только экономику, но и жизнь. Родители стали играть с детьми, друзья чаще видятся, у парочек появилось время для романтики. Даже известная французская забава, адюльтер, усовершенствовалась благодаря досугу. Поль, бухгалтер с юга Франции, женатый человек, признался мне, что 35-часовая неделя позволяет ему лишний раз встретиться с любовницей.
– Меньше работы – больше любви. Это же отлично, n’est-ce pas? [15] – скалится он.
Сторонников нового режима работы долго искать не приходится. Например, Эмилия Гимар. Экономист из Парижа дважды в месяц берет трехдневные выходные – и это помимо шестинедельного оплачиваемого отпуска. Она занялась теннисом и прочитывает воскресный выпуск Le Monde от корки до корки. В длинные выходные она отправляется на экскурсии по музеям Европы.
15
«Не так ли?» (фр.). – Прим. ред.