Без суеты. Как перестать спешить и начать жить

Оноре Карл

– У меня появилось время для увлечений, обогащающих мою жизнь. Это на пользу не только мне, но и моим работодателям, – говорит Эмилия. – Когда человек удовлетворен своей жизнью, не находится в постоянном стрессе, он лучше работает. Многие у нас в компании видят, что мы теперь успеваем больше, чем прежде.

Большим корпорациям 35-часовая рабочая неделя пришлась по вкусу. Они экономят на налогах и могут привлечь дополнительных работников на полставки или в качестве совместителей. На крупных заводах, таких как Renault и Peugeot, достигнуто соглашение: во время аврала наращивать рабочие часы, а затем отдыхать.

Кассандры, пророчившие французской экономике погибель от введения сокращенной недели, оказались неправы. ВВП вырос, безработица сократилась, хотя все еще превышает средний уровень по ЕС. Производительность труда по-прежнему остается высокой и даже, по некоторым сведениям, выше прежнего: зная,

что по окончании короткого рабочего дня их ждет досуг, многие французы стараются выполнить работу досрочно.

Но в бочке с медом имеется ложка дегтя – возможно, и не одна. Для малых предприятий 35-часовая рабочая неделя – серьезная проблема, они будут тянуть до крайнего предусмотренного законом срока. Налоговые льготы, с помощью которых поощряли переход на новую систему, пробили дыру в государственной казне. Бизнес-лидеры и вовсе оплакивают Францию: «досуговая революция» сделала страну неконкурентоспособной.

Доля правды в этом утверждении есть. Приток иностранных инвестиций во Францию в последние годы сократился: капитал эмигрирует в страны, где труд дешевле, и тут 35-часовая рабочая неделя играет не на руку французам. Стало ясно, что в глобальной экономике не так-то просто противостоять традиции долгих рабочих часов.

Не все работники обрадовались нововведению. У многих и зарплата сократилась, ведь компаниям нужно как-то окупить свои расходы. И в частном секторе, и в государственном многие организации не стали нанимать дополнительных сотрудников, а вынуждают тех, кто есть, справляться с работой быстрее. Особенно тяжело приходится «синим воротничкам». Закон ограничил сверхурочные и тем самым урезал дополнительные доходы. К тому же на многих предприятиях работники лишились права самостоятельно решать, когда им брать отпуск. Тем же, кто был готов за деньги поработать дольше, этот закон и вовсе ненавистен.

Поскольку 35-часовая неделя стала чем-то вроде общенациональной стратегии, внедрение ее тоже обернулось маниакальным отношением ко времени. Государственные контролеры считают, сколько машин скопилось на парковке возле офиса, и проверяют, не горит ли в окнах кабинетов свет после шести вечера. Со своей стороны, работодатели теперь гораздо менее снисходительно относятся к перерывам на кофе и даже на туалет. Магазины закрываются раньше, чтобы продавцы успели покинуть рабочее место в точности по закону.

Система оказалась не без изъяна, и это всем понятно. В 2002 г. новое (правое) правительство сделало первый шаг к отказу от 35-часовой недели, смягчив ограничения на сверхурочные. На историческом референдуме 2003 г. незначительное большинство французов высказалось за возвращение к 39 рабочим часам в неделю, причем 36 % хотели вернуться к такому режиму навсегда, а 18 % – временно. Хотя критики шумят, что началась контрреформация, на самом деле отыграть все назад тоже не так-то просто. Много времени и денег потрачено на переход на сокращенную неделю, и теперь французские корпорации вовсе не хотят снова вступать в сложные переговоры и что-то менять. Более того, философия, которая привела к сокращению недели, – меньше работы, больше досуга – пустила глубокие корни.

Урок для других стран, особенно тех, где правительство не настолько вмешивается в экономику: единый, без вариантов, подход ко всем компаниям, административное сокращение рабочих часов чревато серьезными проблемами. Так что, вероятно, борьба за меньшие рабочие нагрузки будет принимать другие формы. Например, во многих европейских странах проводятся переговоры и подписывается коллективный договор о сокращении рабочих часов в конкретном секторе экономики. В качестве показательного примера такого поэтапного подхода часто приводят Голландию. Ныне голландцы работают меньше часов, чем жители других развитых стран. Стандартная рабочая неделя не превышает 38 часов, половина населения в 2002 г. работала 36 часов в неделю. На сегодняшний день треть голландцев работает на полставки. Начало этим изменениям положило принятое в 1990-е гг. законодательство, предоставившее голландцам право договариваться с работодателями и работать меньше за меньшую плату. От такого вмешательства государства в жизнь трудового рынка у ортодоксальных экономистов волосы дыбом – но ведь получилось. Голландцы могут похвастаться и достатком, и завидным качеством жизни. По сравнению с американцами они тратят меньше времени на дорогу, закупки и отдых перед телевизором и больше времени общаются, учатся, возятся с детьми, занимаются спортом и разными хобби. Другие страны, в особенности Япония, начали перенимать «голландский опыт» {66} .

66

Asako Murakami, “Work Sharing Solves Netherlands’ Woes,” Japan Times, 18 May 2002.

Даже

там, где законодатели не решаются регулировать отношения на рынке труда, люди сами выступают против культуры круглосуточного «дежурства». В 2002 г. Сума Чакрабарти, один из самых талантливых чиновников Великобритании, занял пост постоянного секретаря Министерства международного развития с условием, что он будет работать ровно 40 часов в неделю и ни секундой больше. Почему он этого потребовал? Потому что каждое утро он завтракает вместе с шестилетней дочерью, а по вечерам читает ей сказку. На другом берегу Атлантического океана президент Джордж Буш и вовсе не стал извиняться за короткий рабочий день и расслабленные выходные. И каждая знаменитость, начавшая с прохладцей относиться к работе, служит примером для миллионов обычных людей. Даже если меньшие объемы работы значат меньше денег, люди все чаще делают именно такой выбор. Недавний опрос в Великобритании подтвердил, что о сокращении рабочих часов мечтают вдвое больше людей, чем о крупном выигрыше в лотерею {67} . Аналогичное исследование в США показало, что, если придется выбирать между двухнедельным отпуском и дополнительной зарплатой за две недели, вдвое больше американцев предпочтут отпуск {68} . По всей Европе работа на часть ставки уже не воспринимается словно клеймо неудачника, – напротив, это все более популярный образ жизни. Исследование 1999 г. подтвердило, что 77 % таких работников в ЕС сами себе установили такой распорядок, чтобы проводить время с семьей, отдыхать, заниматься своими хобби.

67

Общенациональное исследование сверхурочных часов, проведенное в 2002 г. британским министерством промышленности и торговли совместно с журналом Management Today.

68

Исследование Yankelovich Partners, Inc.

К тому же лучшие специалисты все чаще переходят на фриланс или же работают как независимые подрядчики. Они сами себе устраивают аврал, когда это необходимо, и оставляют время подзарядить батарейки, посвятить досуг близким и своим увлечениям. Многие фрилансеры надорвались в пору бума доткомов. Дэн Кемп три года подряд работал по 90 часов – вел проект в компании из Кремниевой долины. Бесконечные часы отсутствия сказались на его браке: жена угрожала развестись и забрать дочек-близняшек. В 2001 г. компания всплыла кверху брюхом, а Кемп оказался безработным. Тогда он решил сбавить обороты. Теперь он работает четыре дня в неделю, налаживает ИT-системы в нескольких компаниях. Он и сейчас зарабатывает достаточно, чтобы содержать семью, но вдобавок уделяет семье достаточно времени, а также играет в гольф. Со стороны «полноставочных» коллег Кемп не ощущает ни малейшей дискриминации или презрения.

– Пожалуй, они иногда завидуют моему образу жизни, – говорит он.

Как выяснилось, от сокращения рабочих часов с финансовой точки зрения люди не многое теряют. Дело в том, что, когда мы меньше времени проводим на работе, сокращаются сопутствующие траты: на транспорт, парковку, еду в городе, кофе, перекусы, на детский сад, прачечную, утешительный шопинг. К тому же с меньшего дохода и налог меньше. Исследование, проведенное в Канаде, и вовсе обнаружило, что некоторые работники, сократив рабочие часы, по деньгам выиграли {69} . Поняв, откуда ветер дует, компании развитых стран стали предоставлять сотрудникам шанс сойти с беговой дорожки.

69

Отчет за 1997–1998 гг. профсоюза работников сферы коммуникации и энергетики (Communications, Energy and Paperworkers Union), Канада.

Даже в высококонкурентных отраслях работодатели обнаружили новый способ повысить продуктивность и доход: они предложили более сбалансированное соотношение работы и досуга. В SAS (Кэри, Северная Каролина), лидере в области программного обеспечения, в ненапряженные периоды рабочая неделя сокращается до 35 часов, и все сотрудники пользуются продолжительным отпуском. Кроме того, компания владеет детским садом, оздоровительной клиникой, кафе, где играет живая музыка, тренажерным залом и всячески поощряет сотрудников пользоваться этими благами. SAS занимает одно из первых мест в американском рейтинге компаний с благоприятным климатом в коллективе.